Почему Япония отказывается подписывать мирный договор с Россией
Владимир Путин предложил Синдзо Абэ выйти на заключение мирного договора до конца нынешнего года. Предложение прозвучало на полях IV Восточного экономического форума. Наши великие островные соседи предсказуемо ответили отказом. Причем первым сделал это отнюдь не равный по статусу хозяину Кремля генеральный секретарь Кабинета министров Страны восходящего солнца Есихида Суго (пост, примерно соответствующий нашему главе Администрации президента). И лишь затем объяснения последовали от главы Японии – премьер-министра Синдзо Абэ.
Основное условие Токио для заключения мирного договора – набившее оскомину требование решить проблему так называемых Северных территорий, которые, заметим, вообще-то называются южными Курилами. Причем, как настаивают партнеры, они, мол, не раз доводили до Москвы свою позицию – чего, мол, эти русские еще хотят? С этой точки зрения подобный жест можно, скорее, рассматривать в качестве некой попытки осадить Москву.
Такой поворот событий стал тревожным звонком для разработчиков нашей внешнеполитической линии на дальневосточном направлении.
Если проанализировать внимательно выстраиваемую ими последовательность шагов, то нельзя не заметить, что они базировались на реализации стратегии максимальных уступок японцам, причем в ходе такого заигрывания мы часто даже ломали свое собственное законодательство.
Создавалось впечатление, что стоит приложить небольшие усилия, и проблема будет решена в пользу Японии.
Оглянемся назад. В конце «достопамятных» девяностых мы предоставили японцам без преувеличения эксклюзивное право на вылов рыбы в районе южных Курил. Наши «партнеры» получили возможность осуществлять подобную деятельность не где-нибудь, а прямо в наших территориальных водах, в качестве которых, согласно международному морскому праву, выступают акватории в пределах двенадцати морских миль от суши, т.е. островов. Стоит напомнить, что вообще-то государство обычно предоставляет другим право добывать морские биологические ресурсы за пределами территориальных вод в исключительной экономической зоне, границы которой отсчитываются в пределах двухсотмильной зоны, либо, в отдельных случаях, если это установлено межгосударственными договоренностями, бывают размерами больше либо меньше. Последний случай как раз тот, что произошел с нами в Беринговом море, когда мы в перестроечном угаре уступили США по доброте душевной Эдуарда Шеварнадзе огромные водные пространства, позабыв, что там нагуливает жирок столь ценимый восточными нациями минтай. Впрочем, есть государства, которые не позволяют добывать морские биоресурсы иностранцам даже в пределах своей исключительной экономической зоны, проявляя тем самым заботу о развитии собственной промышленности или в природоохранных целях. Именно таким образом поступают Соединенные Штаты Америки.
В данном случае уступка Москвой рыбных ресурсов в своих территориальных водах может рассматриваться как частичный отказ от суверенитета над частью собственной территории.
Не надо быть большим специалистом, чтобы понять, насколько чревато подобное положение вещей еще и с точки зрения обеспечения безопасности страны. Мало ли какие действия может предпринять то или иное японское судно под видом ведения промысла, мало ли какие неприятные и опасные «подарки» оно может нам преподнести в непосредственной близости от наших военных баз на островах?
Но японцы отнюдь не собирались останавливаться на достигнутом. Раз за разом они заявляли протесты в случае предоставления нами квот в двухсотмильной зоне вокруг Курил другим государствам. Доходило до того, что в начале нулевых представители Страны восходящего Солнца чуть ли не днями пропадали в некоторых российских профильных ведомствах, пытаясь проверять информацию о возможных нарушениях нами условий упомянутых выше договоренностей. Такая наша мягкотелость вкупе с непродуманными обещаниями высокопоставленных политиков эпохи приватизации передать «кемску волость» привела к тому, что фактически с конца девяностых в Токио стали воспринимать все это как уступки, как предвестник своей победы – казалось, русский медведь вот-вот готов передать острова. На основе этого предположения была развернута массовая психологическая обработка курильчан, часть из которых поверила, будто над их малой родиной вместо триколора вскоре взовьется белое полотнище с красным кругом посредине.
Тем не менее после встречи в конце 2016 года на высшем уровне в небольшом курортном городке Нагато мы заговорили ни много ни мало о возможности еще более смягчить наши подходы.
На этот раз речь зашла о так называемой совместной хозяйственной деятельности. Сотрудничество предполагается строить в определенных отраслях – добыче морских биоресурсов, их искусственном выращивании, строительстве электростанций, использующих многочисленные геотермальные источники. Ну и, естественно, туризм – одна из сильных сторон этого нашего форпоста.
Чтобы бесповоротно привлечь на свою сторону курильчан, в Токио решили использовать прием, бывший в ходу в конце перестройки, а именно – запустить «троянского коня» в виде поставок дефицитных товаров. Так, японцы, отлично осведомленные о наших слабых сторонах, предложили обустроить на южных Курилах теплицы для выращивания клубники. Что ж продуманный ход, особенно с учетом того, что даже далеко не самые свежие фрукты на Курилах стоят в несколько раз дороже, нежели на материке – для местных жителей, попавших в среднюю полосу впервые, даже яблоня с плодами представляет собой диковинное зрелище.
Увеличило ли это число местных жителей, готовых принять японское господство, или количество доморощенных экспертов, живущих по принципу – большая дружба лучше маленьких островов? Похоже, не слишком.
Дело в том, что само понятие совместной хозяйственной деятельности – явление невиданное в мировой экономической практике.
Для перевода ее в практическую плоскость было создано несколько комиссий с участием центральных и местных органов власти обеих стран. Многие задаются вопросом – на основе законов какой страны будет идти это взаимодействие? С учетом того, что в Токио настаивают на необходимости применения своего законодательства, кто-то из наших либеральных экспертов предложил разработать ряд соглашений, регулирующих эту пресловутую хозяйственную деятельность. В этих законодательных актах предполагается сделать ряд поблажек японцам, в том числе, ослабление визового режима. С формальной точки зрения вроде бы ничего – международные договоры, согласно нашей Конституции, имеют приоритет перед российскими правовыми актами.
Но японцы, в силу своего менталитета, опять восприняли такой наш подход как очередную уступку, как очередное признание нами их суверенитета над спорными территориями.
За примером далеко ходить не надо – вспомним хотя бы получивший огласку инцидент с японской делегацией, возмутившейся попытками наших силовых органов отобрать у них спутниковые телефоны.
В подобных условиях, есть мнение, нам в очередной раз следует заявить о том, что острова наши по итогам Второй мировой войны, а то и организовать ряд военных учений вблизи них, чтобы показать, кто в доме хозяин.
Специально для «Столетия»
Комментарии (0)