Как сообщают новостные ленты, президент Мексики Андрес Мануэль Лопес Обрадор потребовал от короля Испании и Папы Римского принести коренным народам Америки извинения за преступления конкистадоров. Испания отклонила это требование.
Нам такое поведение может показаться странным, но в рамках деколонизации это вполне обычно. У нас вот совсем рядом Владимир Вятрович, директор Украинского института национальной памяти, тоже борется за деколонизацию.
Но как возникла сама идея требовать извинений за преступления многосотлетней давности? Она отражает тот подход к политике, который предполагает, что справедливость требует компенсирующих привилегий для групп, в прошлом подвергавшихся притеснениям и несправедливостям. На практике это выражается в «позитивной дискриминации» – когда человеку должны обеспечивать преференции по факту принадлежности к угнетенной группе.
Этот подход сформировался в США в ходе долгой полемики между классическим и социальным либерализмом. Классический либерализм подчеркивает ответственность человека за свое личное процветание – общество обязано обеспечить людям равенство перед законом, но не может и не должно обеспечивать равенство в области доступа к жизненным благам. В этом отношении неравенство неизбежно – одни будут усердно трудиться, другие – плевать в потолок, нужно не ныть на несправедливость судьбы, а в истинно американском духе упорно пробиваться в жизни. А социальная помощь только делает людей озлобленными иждивенцами.
Социальные либералы на это возражали, что в отношении тех, кому не повезло в жизни (бедняков или представителей непопулярных меньшинств) призыв всего добиться своими руками является чистым издевательством. Чего может добиться юноша, который родился в криминальном гетто, где родители не могли дать ему образования, а работодатели склонны смотреть на него с опаской – именно из-за того, что он происходит из такой неблагополучной среды? Люди не могут сами выбраться из нисходящей спирали бедности, криминала и дискриминации – государство должно приходить им на помощь, обеспечивать им лучшие условия для того, чтобы они могли подняться. Ведь то положение, в котором они оказались – не их вина. Это результат вековой несправедливости, которую надо исправить.
|
Риторика социальных либералов – это риторика упрека и стыжения. У вас есть несправедливые привилегии, за которыми стоит долгая история жестокости и притеснений. Очень скоро оказывается, что эти привилегии носят этнический характер – «белые», то есть люди европейского происхождения, в целом находятся в гораздо лучших условиях и им легче пробиться в жизни. Чтобы исправить эту несправедливость, надо всячески подчеркивать, что история европейского проникновения в Новый Свет – это история грабежа, порабощения и насилия, и европейцы должны платить и каяться, каяться и платить.
При этом едва ли не большая часть социальных либералов – сами белые, и наша русская русофобия выглядит очень слабо по сравнению с враждебностью американских либералов к их собственной этнической группе. Часть их оппонентов, классических либералов, которые в наши дни чаще называются консерваторами, напротив, темнокожие, которые (на мой взгляд, обоснованно) считают, что статус жертвы совершенно не помогает улучшить жизнь их народа.
Именно этот социально-либеральный ход мысли стоит за снесением памятников каким-то старинным деятелям, которые, по современным стандартам, оказываются позорными расистами.
Конечно, тут неизбежна асимметрия – расизм так же, как все виды несправедливости и фобий, считается возможным только по отношению к угнетенным меньшинствам. Расизм по отношению к группам, которые считаются доминирующими и угнетательскими, невозможен в принципе. То, что вам может показаться «расизмом» или «ненавистью» – на самом деле, справедливое негодование угнетенных.
Коллективная и наследуемая ответственность – когда, например, пропаганда объявляет, что вся группа Х виновна в злодеяниях, совершенных отдельными ее представителями, причем она несет вину не только за современные преступления, но и за обиды, причиненные нашему великому народу со времен последнего ледникового периода – всегда рассматривалась как характеризующий признак расизма и нацизма.
Но в современном понимании говорить о такой ответственности становится вполне уместно, когда речь идет об «угнетателях».
Этот же подход и заимствуется в других странах – в той же Мексике. Пятьсот лет назад европейцы вторглись в нашу страну, мы жертвы вековой несправедливости, вы должны платить и каяться. Испанцы – и Католическая церковь – объявляются коллективно и наследуемо виновными, и должны это признать.
Конечно, со стороны это выглядит абсурдом. «От испанца и слышу!» – примерно так отреагировали некоторые испанцы, и они, в общем-то, правы.
Президент Мексики объявляет враждебной значительную (если не преобладающую) часть собственной культуры и требует извинений за события, ключевые для ее возникновения. В самом деле, если бы испанцы не высадились в Южной Америке, никакой Мексики бы не существовало. На этой территории было бы что-то другое, люди говорили бы на совершенно других языках и имели бы совершенно иную культуру. Само имя Андрес Мануэль Лопес Обрадор – испанское, он говорит по-испански, его лицо выдает преимущественно (хотя почти наверняка не исключительно) европейских предков.
После столетий истории, многих поколений смешанных браков, формирования культуры, несущей на себе неизгладимый отпечаток как индейских, так и испанских влияний, видеть в испанцах чужаков и обидчиков, которые должны извиняться – значит отрицать собственную идентичность.
Не безумие ли это? Не совсем. Политик, который ищет поддержки людей, взывает не к разуму – он предлагает картину мира, которая отвечает на их эмоциональные нужды. Люди обычно недовольны своей жизнью – и ищут, кто в этом виноват. В этой ситуации объяснение «Вы не виноваты в ваших неудачах. Виноваты клятые испанские колонизаторы!» – ложится как бальзам на душу. Даже людям, которые, как ни крути, потомки этих самых колонизаторов.
Есть, конечно, гораздо более здоровый подход. Как сказал нобелевский лауреат Октавио Пас о битве при Теночтитлане, «Это не было ни победой, ни поражением, это было мучительным рождением народа метисов». Но, похоже, предлагать людям статус жертвы политически выгоднее.
Эта ситуация находит себе интересную параллель в Восточной Европе – когда, например, директор института национальной памяти Владимир Вятрович определяет свою задачу именно как «деколонизацию». Эта «деколонизация» означает последовательное отрицание существенной части своей культурной и цивилизационной идентичности. Русские и украинцы соотносятся не как испанцы и индейцы, первая встреча между которыми была похожа на встречу инопланетян. Это народы, исходящие из одного корня – Днепровского Крещения – и столетиями жившие в одном государстве, разделяя и его достижения, и его провалы. Даже сейчас родной язык – язык «той песни, что пела нам мать» – для значительной части жителей Украины именно русский.
Бывает жутковато (и вместе с тем поучительно) наблюдать, как люди с русскими именами и фамилиями, у которых вообще нет предков-индейцев, которые не уплывали за океан, которые внешне неотличимы от русских, себя под Вятровичем чистят – и по-русски говорят о том, что они являются жертвами. Чего бы вы думали? Русского колониализма. А что? Дело модное.
Конечно, как это часто бывает, то, что приносит психологическое облегчение, совсем не приносит пользы. Усваивать себе статус жертвы чрезвычайно пагубно. Если во всех ваших бедах виноват кто-то другой – это означает, что у вас нет власти над вашей жизнью. Вы ничего не должны менять – и не можете изменить, и все ваши усилия улучшить свою жизнь полностью обречены. Ведь в мировой истории вы являетесь пассивной, страдающей, проигрывающей стороной, которая только и может, что горько жаловаться на свои обиды.
Можно уйти от этого и принять свою подлинную идентичность, которую для нас, русских и украинцев, сформировало рождение в Крещении Руси святым Владимиром, и многие века нашей общей истории. Иногда славной, иногда трагической – но уж точно не колониальной.
Комментарии (0)