Рудольф Шенкер и Клаус Майне (Scorpions) выступают в Нюрнберге, декабрь 1990 г.
Рокеры и шпионы – как ЦРУ использовало культуру, чтобы разрушить железный занавес
Автор предлагающейся статьи далек как от коммунистических взглядов, так и от осуждения американского империализма как такового. Подтверждения этому есть как в начале текста, так и в конце – цитату об «ущербе, нанесенном Трампом» (по контексту – восприятию США в мире) он приводит явно одобрительно. Тем не менее, подтверждение фактов использования культуры в качестве инструмента внешней политики США ценно, поскольку их тактика за эти годы не поменялась – против Кубы и Венесуэлы и в наши дни используются те же методы.
Музыканты и художники – как тех, так и других использовали для распространения влияния США в Холодной войне. В новом подкасте объясняется, какую роль в этом играло ЦРУ.
Два воспоминания: ноябрь 1989, Берлин, 3 часа ночи, переполненный бар неподалеку от стены, рухнувшей 36 часов назад. Мы с братом находимся в городе на крупнейшей уличной вечернике. Ужасная группа под названием Eurocheque играет кавер на песню Scorpions Big City Nights, и к нам присоединяется пьяная толпа. За пять месяцев до этого Scorpions играли на музыкальном фестивале в Москве свою знаменитую Wind of Change.
Второе воспоминание: менее эпичная обстановка в Mote Park (Кент) три десятилетия спустя. Scorpions как раз в это время выступают с ослепительным световым шоу и на заднем фоне проступает голограмма Берлинской стены, а Клаус Майне 1948 года рождения, года блокады Западного Берлина поет в эту прохладную ночь , Wind of Change: “The world is closing in/ Did you ever think/That we could be so close, like brothers…?”.
Сейчас оказывается, что этот блестящий гимн мог быть придуман разведкой США в качестве культурного низвержения коммунизма. В серии подкастов Wind of Change, от издания New Yorker Пэт Радден Киф выясняет было ли это изделие изготовлено ЦРУ, как сообщили журналисту 10 лет назад.
Продюсеры могут быть уверены в аудитории расследования Киффа «темных боковых путей истории холодной войны и более сотни интервью с рокерами и шпионами в четырех странах». Но если песня была придумана ЦРУ, то ничего нового в этом нет, и это всего лишь позднее возвращение к теории и практике, появившимися одновременно с самой Берлинской стеной.
США и Советский Союз, накопившие арсеналы ядерного оружия, в несколько раз превышающие достаточные для уничтожения всего человечества, и установившие кровавые диктаторские режимы в Латинской Америки и колонизированной Восточной Европы соответственно, вели друг против друга подрывную работу в сфере культуры [уравнивание СССР и США и утверждение о «колонизации» Восточной Европы остаются на совести господина Вальями и на деле близкого к либералам, несмотря на самоопределение как левого, издания The Guardian – прим. переводчиков]. Имя этому явлению было дано в книге Джозефа Ная в 1990 г. – «Soft power» («мягкая власть/сила»), «когда одна страна заставляет другие страны хотеть того, что хочет она».
С 1947 года радио «Голос Америки» переключило внимание с военного времени на холодную войну, начав вещание на СССР и страны Варшавского договора. Но ЦРУ также выстроило внешние структуры для поддержания культурной гегемонии США, сначала Список работников пропаганды, имевший косвенное влияние на более 800 изданий, а затем с 1950 года – Подразделение международных организаций во главе с бывшим генеральным секретарем Нью-йоркского музея современного искусства Томасом Брейденом.
Противостоя пугающему росту популярности коммунизма в Европе, эти организации начали культурную холодную войну против серии советских «мирных инициатив» [кавычки автора – прим. переводчиков]. Подконтрольный ЦРУ Конгресс за культурную свободу работал под руководством русского эмигранта в США, композитора и писателя Николая Набокова [двоюродного брата Владимира Набокова], имел представительства в 35 странах, финансируя организацию выставок, концертов и антикоммунистическую деятельность в культурной сфере.
Среди очевидных успешных проектов для финансирования был яркий и безукоризненно либеральный журнал Encounter, базировавшийся в Лондоне и издававшийся Стивеном Спендером.
Музыка была в центре еще до появления Scorpions. Модернистская оркестровая музыка была предана анафеме в Советском Союзе, тогда как традиционная классическая музыка стала частью внутренней культурной ортодоксии. В центре борьбы был величайший композитор-классик 20 века Дмитрий Шостакович, творивший на острие ножа между инновацией и цензурой по отношению к тому, что отвечавший за идеологию и культуру Андрей Жданов называл «западным упадочным формализмом». ЦРУ было в числе многих, кто пытался спровоцировать его бегство, когда Иосиф Сталин позволил Шостаковичу выступить на Всемирной конференции в защиту мира в Нью-Йорке в 1949 году.
Но Шостакович разочаровал и обескуражил своих западных сторонников. Он вернулся в Россию и позволил СССР показать его лояльность, что стало таким же шоком, как попытки на Западе, с середины 70-х и до нынешнего времени «чревовещать» о Шостаковиче как о политическом диссиденте.
Презрение Советского Союза к западному модернизму было для интеллигенции США предлогом к продвижению такой музыки. Таким образом, в 1952 году Конгресс за свободу культуры координировал Фестиваль шедевров современного искусства XX века в Париже. За счет Госдепартамента был приглашен Бостонский симфонический оркестр, исполнивший «Весну Священную» Стравинского; Брейден отметил, что исполнение «сорвало больше аплодисментов у американской публики, чем сто речей Дуайта Эйзенхауэра».
Россия поступила так же практично: Ленинградский филармонический оркестр участвовал в фестивале BBC Proms и других мероприятиях в 1971 году (я был среди тех, кто принимал участие), а гастролирующий дирижер Арвид Янсонс стал почти постоянным гостевым участником манчестерского оркестра Hallé.
Сфера изобразительных искусств также была благодатной почвой. Сегодня сложно представить мир, разделенный между социалистическим реализмом Советского Союза и абстрактным экспрессионизмом, использовавшимся ЦРУ в защиту Запада. Но именно так ЦРУ представляло инновации Джексона Поллока и других.
Абстрактный экспрессионист Джексон Поллок в своей студии в 1953 г.
Очищая Америку от левых, приспешники Джозефа Маккарти считали абстрактный экспрессионизм «неамериканским». Но ЦРУ заняло другую позицию, посчитав новое искусство выражением ярого индивидуализма, в противоположность жестким коллективистским рамкам социалистического реализма.
Центр притяжения изящных искусств переместился из Парижа в Нью-Йорк. В своей книге о культурной холодной войне «Кто заплатил трубачу?» Фрэнсис Стонор Сандерс пишет, что США вели себя «как принц эпохи Возрождения, только тайно».
Художники – в особенности, Поллок, а также Марк Ротко и Виллем де Кунинг получали выгоду от международного признания при поддержке США, несмотря на политические взгляды.
Та же ирония относилась и к джазу, который все еще оставался преимущественно музыкой чернокожих в США, где гастроли артистов были так же сегрегированы, как и все остальное. Но расовое происхождение джаза использовалось в пропаганде против нацистской Германии, почему бы не использовать его против «красной» России? За талант Луи Армстронга внезапно ухватились, и трубач был назначен «джазовым послом доброй воли» и отправлен в финансируемый правительством гастрольный тур по Европе и Африке, пока дома оставались в силе расистские законы.
«Послы джаза», однако, показали себя менее управляемыми, чем художники. Армстронг покинул этот пост, отказавшись от мероприятия, планировавшегося как показательный тур по СССР после того, как президент Эйзенхауэр отказался от использования войск для проведения в жизнь десегрегационных законов 1957 года. «Сэчмо» возобновил гастроли, когда политика изменилась и одна из дивизий была направлена в Арканзас.
Луис Армстронг, выступление в Праге, 1965 г.
Диззи Гиллеспи присоединился к гастрольному туру, организованному Госдепом в 1956 году, но не посещал официальные брифинги, утверждая, что «не собирается извиняться за расистскую политику Америки». Белый джазовый пианист Дэйв Брубек намного позже, отправившись на гастроли из 13 концертов в СССР в 1985 году, стал одним «послом» культурной политики США. Самое печально известное вмешательство ЦРУ в литературу связано со «Слепящей тьмой» Артура Кёстлера и «Скотным хутором» и «1984» Джорджа Оруэлла. Копии «Слепящей тьмы», жестко антикоммунистического произведения, отправлялись через Железный занавес на воздушном шаре, в то время как Французская коммунистическая партия Франции приказала своим членам массово приобретать и уничтожать экземпляры романа.
Всем известно, что Оруэлл одинаково презирал диктаторские режимы всех цветов, и финальная сцена «Скотного хутора», представляющая людей в образах свиней может относиться к обеим системам.
Но книга Стонор Сандерс рассказывает, как ЦРУ приобрело права на экранизацию «Скотного хутора», чтобы изменить его концовку, показав восстание против свиней, не упоминая других тиранов – людей.
ЦРУ также изменила концовку киноверсии романа «1984», несмотря на рекомендации Оруэлла. Главный герой романа Уинстон Смит сдается тоталитарному режиму, и последние слова романа – «Он любил Большого Брата». Но в фильме Уинстон и его возлюбленная Джулия застрелены после его слов «Долой Большого Брата».
Показательно, что какое бы влияние оказали или не оказали усилия ЦРУ, они были перехвачены собственным потенциалом авангарда. К концу 1960-х культурные протесты разгорелись по всему миру, и в этот протест интегрировалась новая музыка, противостоящая и капитализму, и коммунизму, став для сторон Холодной войны обоюдоострым оружием. А там, где культура рок-н-ролла разъедала коммунизм, помощь от разведки США нужна была мало.
Хотя Пражская весна 1968 года была подавлена, группа Plastic People of the Universe ослабляла коммунизм в Чехии только потому что, как говорил мне клавишник Йозеф Яничек, «в Праге в 1968 году ты становился политизированным, хотел ты этого или нет, потому что власти считали, что ты представляешь угрозу официальной культуре». Очевидно, «Бархатная революция» была названа так не из-за махинаций ЦРУ, а под влиянием группы Velvet Underground («Бархатное подполье») их поклонника Вацлава Гавела на творчество Plastics.
К тому времени, как в Восточном Берлине в 1988 году Брюс Спрингстин исполнил одну из наиболее политически ангажированных программ Chimes of Freedom, ни у кого не оставалось сомнений, что ЦРУ не имело к происходящему отношения.
Но затем после фестиваля в августе 1989 года в Москве Scorpions выпустили песню Wind of Change, с упоминанием Москвы-реки и Парка Горького. Это лирическое чествование провозглашенного нового мирового порядка выбивается из общего ряда других композиций группы того времени, где, например, есть Crazy World – песня о крушении иллюзий: “Spend your dollars and roubles / Buy a piece of the wall … I’m so sick of it all”.
Таким образом, мы видим, что раскрывает нам подкаст Кифа. Тем временем писатель Роберт Уиндер собирается опубликовать книгу о «мягкой власти» в мире после Scorpions, и задается вопросом: «Во времена ущерба, нанесенного Трампом, трудно даже представить то, как пианисту Дэйву Брубеку говорили в 1958 году на гастролях в Польше: “То, что вы привезли – не просто джаз. Это был Большой Каньон. Это была Америка”».
Эд Вальями, The Guardian
- цинк
Комментарии (2)