Личное дело каждого
Вы помните, как задолго до пенсионной реформы, в середине 2000-х годов нас агитировали вкладывать пенсионные отчисления не только и не столько в федеральный пенсионный фонд, а в фонды негосударственные? Давали рекламу, привлекая известных людей, подтверждая её расчётами и ссылками на зарубежную практику.
Не исключаю, что это была ещё и задумка на годы вперёд – когда придётся проворачивать ту самую пенсионную реформу, которую мы успели пережить совсем незадолго до пандемии Covid-19. Почти готова согласиться с теми сторонниками конспирологических версий, который считают эту «дивную задумку ВОЗ» чем-то вроде идеальной терапии для власть имущих.
Они же по всему миру натворили такого, что публику надо срочно отвлекать. В советское время это так и назвалось – «отвлечь от социальных проблем», хотя и говорилось обычно по поводу киношных блокбастеров, наподобие Джеймса Бонда и мексиканских сериалов.
Ковид обогатил очень немногих, отправил на тот свет очень многих, а опрокинул в бедность едва ли не подавляющее большинство. Но если Вы читаете эти строки, сразу поймёте, что автору пока рано говорить о том, что она еле сводит концы с концами. Пока я ещё не попала в полную зависимость от социальных служб и пенсионного фонда.
Пишу, иногда беру интервью, меня публикуют, и нередко даже платят гонорары. Не такие, как были у Черчилля, а теперь – у нынешних звёзд пера и экрана, зато регулярно. Пенсию же получаю, как и большинство – исключительно из ПФР.
В своё время на агитацию про негосударственные фонды не поддалась, о чём не жалею. И вообще убеждена – пенсия должна быть личным делом каждого. Чтобы не кто-то решал за него, сколько отложить, а потом – сколько по старости платить, и, если уж быть точнее и честнее – отдавать.
Большие люди, большие решения
Когда на днях один большой чиновник разгромил в пух и прах ЕГЭ, как видно, достали уже человека юные кадры, регулярно его сдававшие, мне в голову пришла шальная мысль.
А может, кто-то вот так же смело и откровенно – и о пенсионной реформе скажет?
Тем более что критика как-то поутихла в ковидное время. Впрочем, чему удивляться – протестов налицо никаких, электорат идею проглотил или, как теперь говорят – «пипл схавал».
Да и не подпёрло никого ещё всерьёз – в этом году за пенсией идут женщины в 56 с половиной лет, а мужчины – в 61 с половиной, а сильных перемен, как видно из таблички, надо ждать только в 2024 году.
Между прочим, с критикой ЕГЭ выступил не кто иной, как Александр Бастрыкин (для тех, кто не в курсе – это глава Следственного комитета). Этот комитет, с тех пор как отпочковался от прокуратуры, стал во многом покруче самой прокуратуры.
Фото: kremlin.ru
Так что и про пенсии, точнее – про реформу, неплохо было бы высказаться кому-то рангом не ниже. Ну а о том, что федеральный пенсионный фонд – банкрот, причём банкрот отнюдь не по нашей с вами вине, мы прекрасно знали и до пенсионной реформы.
И хотя речь здесь всё-таки совсем не об её отмене, хотелось бы, чтобы о Пенсионном фонде России говорили как можно меньше. Неважно, хорошо или плохо. Тем более что там, с лёгкой руки нового депутата от «Справедливой России» – оппозиционного экономиста Михаила Делягина, сподобились резко снизить расходы на капитальное строительство и обновление основных фондов.
Сразу на 150 миллиардов рублей, и это «урезание» бюджета ПФР уже прошло ключевые думские чтения. По тысяче в месяц на каждого, не так давно нам обещанной, этого, конечно, не хватит, но главное – чтобы опять не разбазарили.
Просчитались? Нет – проворовались!
Вообще-то, хорошее русское слово – разбазарили. Многозначное, и как прямое обвинение его расценить нельзя. А вы никогда не задавались вот таким вопросом.
Почему многие из молодёжи сегодня готовы чуть ли не обвинять стариков-пенсионеров в том, что они у них якобы на шее сидят?
Неужели они именно так поняли ту пропаганду, что шла три-четыре года назад в пользу пенсионной реформы?
С пугающими цифрами постоянно снижающегося числа работающих и регулярно растущего количества пенсионеров.
Причём в пакете с откровенно лживой информацией о будто бы растущей у нас продолжительностью жизни. А ведь когда-то именно они – нынешние старики и старушки отчисляли на старость свои кровные, а теперь вынуждены выпрашивать прибавку к пенсии, словно подаяние.
И не их вина, что, помимо денег на Сберкнижках, в том числе и гробовых, из-за шоковой терапии, моментально превратившей в ничто ещё и зарплаты, в первые же дни 1992 года благополучно улетучились и средства пенсионного фонда. Не хочу даже вспоминать, как он тогда назывался.
И многие ведь, придя в себя после реформ и дефолта, в «жирные» 2000-е годы клюнули на ту самую рекламу негосударственных пенсионных фондов, которая чуть ли не золотые горы обещала. Не пожелали оставаться «молчунами», у которых деньги будто бы прогорают в закромах ПФР.
Спорить даже не подумаю, тем более что сама регулярно убеждала в этом своих читателей – и вправду «прогорают» ( ). Но, как выясняется теперь, прогорают они в ПФР совсем не такими темпами, как в негосударственных пенсионных фондах.
И отнюдь не случайно Сергей Миронов, лидер тех же справороссов в Госдуме, требует вернуть полтора триллиона рублей, украденных у граждан негосударственными пенсионными фондами ( ).
Вместо прибыли – убыль
Но в прямом воровстве будет очень трудно обвинить хотя бы пару-тройку из оскандалившихся фондов. И не потому, что топ-менеджеры разбежались, а потому что устроено всё в них было именно так, чтобы средства не прибавлялись, а убывали.
Убывали не слишком быстро, иначе убывать было бы просто нечему, но регулярно. Вплоть до банкротства или полукриминальной ликвидации. Примечательно, что уже на ранней стадии существования НПФ многие эксперты обращали внимание на крайне низкую доходность вложений в них.
Паники не возникало только потому, что мало кто вообще имел об этом представление, а средние цифры, публикуемые в СМИ, корректировались в лучшую сторону, благодаря прекрасным показателям фондов, привязанных к избранным компаниям и банкам.
Туда-то простому пенсионеру попасть было практически невозможно. И бюрократия корпоративная мешала, а главное – необходимость делать предварительные вклады из собственных средств. И это – как правило.
Сейчас уже есть вполне достоверная информация, что пенсионные фонды, работающие с 2008 года до сих пор, то есть отнюдь не «прогоревшие», показали среднюю доходность за эти годы в 130 процентов.
В сравнении со 150 процентами инфляции с тех пор, с двухразовым и двукратным (это как минимум) падением курса рубля к доллару, можно прямо говорить не о прибылях, а об убытках. И ведь менеджмент негосударственных пенсионных фондов за это благополучно получал не только зарплаты, но и немалые вознаграждения.
Известный экономист Валентин Катасонов оценил примерно в 40 процентов расходы только на содержание аппарата тех самых фондов.
И сразу возникает вопрос – откуда тогда вообще взяться прибылям?
Тут бы то, что вложено, уберечь… Но, по всей видимости, получается как-то не очень. Автор: Использованы фотографии: platon.asia, rnk.ru, life.ru, vbr.ru
Комментарии (0)