Государство не должно финансировать обезлюживание страны

Уполномоченная при президенте РФ по правам детей Анна Кузнецова выступила с  докладом, в котором, в частности, предложила сократить финансирование клиник, производящих аборты. По ее словам, «клиника должна быть заинтересована в сохранении ребенка, а не в оказании услуг по проведению искусственного прерывания беременности».

Что же, если государство ставит перед собой цель поощрения рождаемости, этот шаг самоочевиден. Одновременно бороться с депопуляцией и оплачивать аборты за счет государства также бессмысленно, как бороться с алкоголизмом и субсидировать бесплатную водку для всех желающих. 

Однако некоторые депутаты Госдумы и представители Совета по правам человека высказались  против этой инициативы, говоря главным образом о том, что это приведет к росту числа подпольных абортов и гибели женщин.

Что не так в этом аргументе? Во-первых, он просто ошибочен; во-вторых, он в любом случае не относится к предложению Кузнецовой.

Рассмотрим, например, Польшу – где законодательство  запрещает аборты, кроме случаев угрозы жизни матери, тяжелых патологий плода или беременности, возникшей в результате преступления. Отличается ли Польша высокой женской смертностью? Этот показатель (число смертей беременных женщин на число благополучно родивших)  составляет две смерти на сто тысяч беременностей. В России этот показатель равен 17. В США – 19.

Но в предложении Кузнецовой речь не идет о запрете абортов по польскому типу. Речь идет о сокращении их финансирования. Она не предлагает криминализировать совершение абортов, или позакрывать абортарии – она просто предлагает сократить финансовую поддержку абортов со стороны государства, так, чтобы клиники были более заинтересованы в благополучно родившихся детях, чем в абортах. Возможность совершить аборт останется – только государство не будет к этому подталкивать, поощрять и оплачивать.

Нынешнее положение дел, когда аборты оплачивает государство – это огромный нож в спину любым попыткам остановить вымирание страны и на физическом, и на психологическом уровне. В самом деле, любое финансирование – это распределение ограниченных ресурсов. Государство не может оплатить сразу все и всем; оно неизбежно делает выбор – такая-то операция оплачивается, такая-то – нет, такие-то лекарства входят в страховку, такие-то вам придется покупать самому. А каких-то медицинских услуг вам придется дожидаться месяцами – потому что очередь, оборудования на всех не хватает. А если вам срочно, и вы боретесь за жизнь, объявляйте сбор в интернете. 

Чтобы оплачивать именно аборты – а не какие-то медицинские услуги, которые могли бы сохранить людям здоровье и жизнь – надо считать именно совершение абортов государственным приоритетом. А это передает как медицинским работникам, так и населению в целом, очень важное сообщение о приоритетах государства – государство, на самом деле, рассматривает ребенка как что-то столь же нежелательное, как воспаленный аппендикс или опухоль, а в беременности видит болезнь, требующую хирургического лечения.

Из двух возможностей потратить одни и те же деньги, имеющиеся в распоряжении Министерства здравоохранения – на улучшение сопровождения беременных или на пресечение беременности – государство выбирает вкладываться в аборты. Но какой в этом может быть смысл?

Понятно – с точки зрения государственного интереса – зачем вкладываться в жизнь и здоровье людей, в детей, которые родятся, вырастут, станут гражданами и налогоплательщиками. Это логика, стоящая за материнским капиталом и другими усилиями по поддержке материнства. Но какой смысл вкладываться в то, чтобы дети не рождались? Какие дивиденды могут от этого ожидаться?

Иногда люди ссылаются на то, что большинство населения, согласно опросам, выступают против выведения абортов из обязательного медицинского страхования – и, возможно, были бы против даже сокращения их финансирования. Но есть вопросы, которые не могут решаться со ссылкой на исследования общественного мнения – и это прежде всего вопросы национальной безопасности. Кто-то просто берет на себя ответственность защищать очевидное общее благо – независимо от результатов опросов.

Меры по сокращению потребления алкоголя принимались (и принимаются) приказным порядком, без опросов ворчащего общественного мнения. Меры по поддержке рождаемости тоже вызвали ворчание (лучше бы дали денег кому-то еще) – но власти, слава Богу, не собираются их сворачивать.

Отказ от финансового поощрения абортов – решение, которое не менее необходимо, и которое тоже следует принимать, исходя из сознания ответственности перед будущим. Причем будущим довольно близким, когда нынешние сторонники абортов обнаружат, что в стране некому платить налоги, чтобы оплачивать их пенсии. Впрочем, это будущее уже здесь – и нужны меры, чтобы оно не стало намного более тяжелым.

Государство не должно оплачивать нечто, настолько очевидно противоречащее общему благу, как аборты. Однако, кроме соображений прагматических и государственных, есть соображения ценностные, и конфликт вокруг того, должно ли государство поддерживать аборты, это конфликт мировоззренческий и этический.

Существует очень мощное – политически и финансово – движение, для которого семья и чадородие в принципе являются злом, а аборты – великим благом, которое следует поддерживать и продвигать как можно шире, так, что любые попытки препятствовать этому продвижению воспринимаются с негодованием. Согласно взглядам этого движения (о котором мы уже  писали), земля перенаселена, и рост населения в обозримом будущем приведет к ужасающим бедствиям: перегреву атмосферы, невозможности вести сельское хозяйство, массовому голоду и прочим ужасам, поэтому сокращение чадородия – острая необходимость.

С точки зрения этой идеологии, быть многодетной матерью – позорно и отвратительно, семья есть очаг невыносимого патриархального угнетения и, конечно же, насилия, а вот быть гомосексуалистом – хорошо и правильно, а будет еще лучше, если вы объявите себя человеком противоположного пола и ляжете на операцию, в ходе которой вам удалят гениталии – сделав вас таким образом совершенно безопасным с точки зрения преступного продолжения рода.

Конечно, мы можем сказать, что если кто-то на планете слишком бурно размножается, то уж точно не русские, и не европейцы вообще – да и по ряду других соображений вся эта пугающая картина мира ошибочна. Тем не менее за ней стоят очень влиятельные силы и очень большие деньги.

Есть другое мировоззрение, согласно которому семья – это самое важное в жизни, а каждое дитя – это драгоценный дар. Человеческая жизнь обладает абсолютной ценностью – начиная от утробы матери и заканчивая последними днями глубочайшей старости. Государство не должно поощрять уничтожение невинных человеческих жизней, в том числе в утробе матери. Мы, люди, должны заботиться о жизни друг друга.

Самое важное преимущество этого мировоззрения – оно истинно. Но, как это и бывает с истиной, оно еще и спасительно. Для отдельных людей и для страны в целом, если мы еще не собираемся, как народ, исчезать с лица земли. И каждый из нас – особенно те, кто принимают решения – должен решить, на чьей он стороне, и что, с его точки зрения, заслуживает государственной поддержки – дети или аборты.