18 декабря 1865 года вступила в силу 13-я поправка к конституции США об отмене рабства. Так Север символически оформил свою победу над рабовладельческим Югом. Эта довольно круглая дата (155 лет), совпавшая по времени с официальной победой Байдена на американских выборах, наверняка еще станет источником множества пропагандистских месседжей американского агитпропа, которые будут сводится к одному, в сущности, тезису: прекрасный прогрессивный мультикультурный либеральный Север вновь победил ужасный архаичный расистский Юг, который представлял этот ужасный Трамп.
Но нам, конечно, следует всмотреться внимательней в эту картину и ее историческую перспективу. Ведь нам теперь предстоит жить с этой «прекрасной» Америкой победившего Севера, Америкой Джозефа Байдена, точнее, тех прогрессивных сил, которые за ним стоят. И уже первый, чуть более внимательный, взгляд откроет нам картину несколько более сложную, нежели ее рисуют либеральные СМИ.
Прежде всего мы убедимся, что гражданская война вовсе не была войной за освобождение негров, что вся антирасистская риторика северян была во многом вынужденной – и что сам Линкольн ни в коем случае не был аболиционистом, о чем говорит множество его заявлений. Например, такие: «Моей высшей целью в этой борьбе является сохранение союза, не сохранение или уничтожение рабства. Если бы я смог спасти союз, не освободив ни одного раба, я бы сделал это; и если бы я мог спасти его, освободив всех рабов, я бы сделал это; и, если бы мог спасти его, освободив одних рабов, а других не освободив, я бы сделал это» (интервью газете «Нью-Йорк Трибюн», 22 августа 1862 года).
Линкольн не раз заявлял об отсутствии у него намерений «вмешиваться в функционирование института рабства в тех штатах, где оно существует». А его настоящую позицию относительно судьбы освобожденных негров наглядно рисует эпизод 1862 года, когда первой группе черных, приглашенных в Белый дом, президент заявил, что им следует отправиться домой в Африку.
Правда в том, что избрание первого президента-республиканца действительно глубоко возмутило власти и граждан Юга, и что практически все южные (сельскохозяйственные) штаты горячо поддержали идею сецессии – отторжения от индустриального Севера, «проклятых янки» и «синагоги Линкольна» (как называли здесь команду первого республиканца и банкиров, за ним стоящих). И что причина конфликта действительно была в программе партии Линкольна – партии индустриального Севера, фактически обрекавшей Юг на экономический коллапс.
 |
Правда также в том, что американцы и Севера, и Юга были расистами (и ничего зазорного для себя в этом не видели), и что и на юге, и на севере страны процветало форменное рабство, правда, называлось оно по-разному.
Приведем для примера взгляд типичного южанина на капиталистический строй северных штатов: «Если другие предпочитают систему производства, в которой капитал и рабочая сила находятся в бесконечном конфликте, в которой постоянный голод ограничивает естественное увеличение населения, в которой человек вырабатывается через восемь лет, а детям «разрешают» работать по десять часов в день – пусть будет так. Это – их дело, не наше. Мы предпочитаем нашу систему производства, в которой у рабочей силы и капитала одни интересы, и капитал защищает рабочую силу; при которой население удваивается каждые двадцать лет, и никто не слышал о голоде». (Роберт Ретт, «Обращение граждан Южной Каролины к гражданам рабовладельческих штатов», 25 декабря 1860 года).
Действительно, «наемное рабство» капиталистического Севера оказывалось гораздо коварнее, циничнее и в конечном счете бесчеловечнее традиционного рабства Юга. Предприниматель-капиталист никак не отвечал за своих «наемных рабов», заставляя их работать до изнеможения за гроши и в любой момент был готов выкинуть их на улицу. Напротив, плантатор-южанин второй половины 19-го века нес за своих рабов ответственность. Рабы жили семьями, общинами, имевшими многие элементы самоуправления (в частности, свой черный суд и черного управляющего), многие имели свои наделы, плодами с которых могли торговать на рынке и т. д. Неработающие старики и дети получали свою долю наряду с работниками. Одним словом, в отличие от капиталиста, для которого работники были просто безличным расходным материалом, плантатору-помещику приходилось заботиться о своих крепостных, хотя бы потому, что те были слишком дороги.
Общий же взгляд просвещенного Юга на рабство отличался от взглядов идеалистов Севера (с реальными черными дела, как правило, не имевшими) отсутствием чрезмерной эмоциональности и здравым смыслом. Взгляд этот (который разделяли и президент конфедератов Джефферсон Дэвис, и генерал Ли, и другие ведущие аристократы Юга) был таким: уклад, который мы имеем, достался нам от предков. Это реальность, которую нельзя отменить одним росчерком пера. Да, рабство – позорная вещь, его необходимо упразднять, однако делать это следует постепенно. И прежде чем отпускать на волю, черных следует подготовить к самостоятельной жизни. Обучением черных самостоятельной жизни действительно много занимались просвещенные аристократы Юга в середине века.
Итак, если бы уклад Юга не был сломан через колено в результате гражданской войны, то спустя полвека мы увидели бы следующую картину: мирное сосуществование (разумеется, раздельное) белого населения и черных общин, получивших свободу и независимость. При этом патриархальная жизнь Юга в целом мало бы изменилась. В реальности же в результате «освобождения» и последующей «реконструкции» Америка пережила нечто, напоминающее то, что спустя полвека переживет в результате социальной революции Россия.
Патриархальный уклад Юга был взорван и разметан в клочья. В результате так называемой реконструкции белые южане были лишены всех прав. Черные же (впрочем, сугубое меньшинство из них), напротив, были наделены невиданными ранее правами. Они заседали в органах власти, из них формировались военизированные отряды, которые занимались в том числе разбоем и террором белого населения.
Эти чудовищные послевоенные реалии отражены, например, в знаменитом фильме Гриффита «Рождение нации» (1915) и романе «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл, которая так писала о пронырливых проходимцах Севера, ринувшихся в то время на Юг: «...некие Гелерты, побывавшие уже в десятке разных штатов и, судя по всему, поспешно покидавшие каждый, когда выяснялось, в каких мошенничествах они были замешаны; некие Коннингтоны, неплохо нажившиеся в Бюро вольных людей одного отдаленного штата за счет невежественных черных, чьи интересы они, судя по всему, должны были защищать; Дилсы, продававшие сапоги на картонной подошве правительству конфедератов и вынужденные потом провести последний год войны в Европе; Караханы, заложившие основу своего состояния в игорном доме, а теперь рассчитывавшие на более крупный куш, затеяв на бумаге строительство несуществующей железной дороги на деньги штата...».
А что же основная масса черных? Увы, она была обманута так же, как были обмануты английские крестьяне времен промышленной революции и русские (землю крестьянам, фабрики рабочим) в 1917-м. «Сорок акров и мул» – такими обещаниями янки кормили черных, скупая их голоса на тогдашнем балагане «демократических выборов». В реальности «сорок акров» обернулись в лучшем случае стаканом рома и экзистенциальной свободой – сотен тысяч людей, выброшенных в полной нищете на голое поле.
Вскоре вся эта черная масса хлынет на Север, в Чикаго и другие города, заселяя нищие кварталы и становясь удобным «пластидом» в руках все тех же проворных аболиционистов для подготовки новых революций и новых проектов «освобождения угнетенных». Говорите, с рабством было покончено? Говорите, 13-я поправка?
А вот что говорят нам сегодняшние американские реалии: число черных, находящихся в тюрьмах и под коррекционным контролем (то есть прошедших через тюремную систему) сегодня больше, чем численность рабов в 1850 году. Таковы результаты «освобождения» в ходе гражданской войны. И это реальность, с которой необходимо считаться, потому что без определенных расовых регуляторов сегодняшнему американскому обществу просто не устоять, ведь лицо американской преступности исторически – черное. И это также результат гражданской войны.
Результат того, что вместо эволюционного плана социализации черных, предложенного Югом, был разыгран революционный сценарий «освобождения» аболиционистов. Скажете, случайность? Не надо плодить теории заговора?
Однако факт остается фактом: сегодняшняя глобалистская идеология Демпартии – это и есть, по сути, современный извод идеологии аболиционистов (за освобождением негров последовали феминистские движения и движения за освобождение прочих меньшинств). И стоят за ними всё те же люди – творцы теорий «Франкфуртской школы», культурмарксизма, неолиберализма etc.
Сегодняшняя цель этой публики – уже глобальная революция, глобальная анархия «управляемого хаоса», не внутриамериканская уже, но «мировая гражданская война». Кстати, книга с таким названием вышла недавно в издательстве «Родина». В ней я имел возможность подробно осветить процессы, которые невозможно осмыслить в формате небольшой колонки. Но делать это необходимо. Ведь как минимум следующие четыре года нам придется иметь дело именно с этой реальностью.
Комментарии (0)