27 апреля 1920 года началось большевистское восстание в Баку. Новая, перерождающаяся в другом обличье Россия возвращала утерянные земли. Казалось, впереди была неизбежная в условиях революционного хаоса партизанская война, десятилетиями длящееся успокоение местных племен. Но Москва действовала хитро и использовала все доступные средства. Включая и те, что казались невозможными еще каких-то несколько лет назад.
Спасти нефтяные вышки
Закавказье после Февральского и Октябрьского переворотов погрузилось в хаос. Когда-то единая губерния Российской империи, Закавказье распалось на Армению, Грузию и Азербайджан. Последний представлял наибольшую ценность из-за бакинских нефтепромыслов. Появились они не вчера – еще в имперские времена молодой Сталин подымал тамошних рабочих на бунты против капиталистов.
Молодая Советская Россия исключением не была – пришедшие к власти большевики опирались именно на рабочих и собирались превратить аграрную страну в промышленного гиганта. А для этого была «до зарезу», по ленинскому выражению, необходима нефть. А «лежало» все Закавказье, и правда, из рук вон плохо. Сильной государственной власти не было и в помине, бал правили разрозненные, но любящие побузить и пограбить племена. А к 1920 году большевики как раз успели разгрести основные свои проблемы – если не окончательно победить, то, по крайней мере, «загнать за флажки» Белое движение. Вопрос выживания был решен – теперь можно было заняться и возвращением земель. Причем начать следовало с самых ценных – то есть с нефтеносного Азербайджана.
Восстание внутри, наступление снаружи
27 апреля в Баку вспыхнуло коммунистическое восстание. Оно могло выглядеть внезапным для стороннего наблюдателя, но на деле являлось следствием тщательной подготовки. К 1920 году большевики уже были более чем опытными в таких делах. Отряды из партийного актива и вооруженных рабочих, тщательно разработанный, нацеленный на захват узлов коммуникаций и важнейших объектов план, молниеносная реализация. Проблем в столице Азербайджана у красных не возникло – военные были разоружены, правительство схвачено, а обалдевший от стремительности происходящего парламент сам передал власть большевикам.
Само восстание, впрочем, мало чего бы стоило, не будь оно поддержано ударом регулярных войск снаружи. Этот удар не заставил себя ждать – на границе с Советской Россией пришла в движение 11-я армия красных. Передовой отряд из набитых бойцами четырех бронепоездов спешил вперед – возглавлял его не кто иной, как Михаил Ефремов, один из храбрейших советских генералов будущей Великой Отечественной войны.
Успевшие порядком разложиться за годы хаоса и неопределенности, азербайджанские регулярные подразделения в основном в ужасе разбегались. А те, что хотел (и пытался) сражаться, были сметены силами одного только авангарда наступающей Красной армии. Мчащиеся на всех парах бронепоезда вошли в Баку ранним утром 28 апреля – на следующий день после начала восстания. Получив такую могучую поддержку, местные коммунисты приободрились. А когда 30-го числа до города добрались и основные силы 11-й армии, у всех отпали последние сомнения.
 |
Впрочем, интересные события происходили не только в Баку. Едва ли не более важная задача была поставлена перед повстанцами на нефтяных промыслах. Надо было как можно быстрее захватить драгоценные нефтяные вышки и не дать их уничтожить. Это удалось в полной мере – смелость и скорость действий сохранили для будущего СССР важнейшие нефтяные сооружения.
Турецкий козырь
Но захватить Азербайджан было мало – требовалось еще не допустить пусть и вялотекущей, но способной затянуться на целые десятилетия партизанской войны. Все вокруг контролировалось своевольными, привыкшими к удобным условиям хаоса, воинственными племенами. Свободолюбие и привычка грабить все, что плохо охраняется, могли стать серьезной проблемой.
И тут Советской России помогла гибкость – большевики взглянули на эту проблему под новым углом. Все дело в том, что Азербайджан был набит протурецкими проповедниками и эмиссарами – их десятилетиями заботливо взращивала еще Османская империя. В надежде если не вернуть себе эти края, то хотя бы поднять там бучу и отвлечь Россию в какой-нибудь неподходящий момент.
В 1920-м от «больного человека Европы» (это выражение русского царя Николая Первого) уже давно оставались рожки да ножки. Кемалисты были ребятами решительными, но здесь и сейчас претендовать на лавры Османской империи не могли. И таким образом, их способность влиять на мусульманское население Азебайджана превращалось из оружия в актив, который можно было продать большевикам. Благо, те сильно в нем нуждались.
Результат устраивал всех – Москва посылала в Турцию оружие и золото, а турки применяли все свое влияние, чтобы успокоить племена. Это был, пожалуй, единственный способ как-то успокоить принципиально децентрализованных буянов – и он сработал. Кстати, турки еще во время восстания в столице помогли в поимке бакинского правительства и передаче его большевикам – то есть содействовали честно и по полной программе.
Вообще, большевики на этом этапе отлично понимали ограниченность собственных ресурсов и умели быть гибкими. Так, например, они охотно брали к себе на службу царских офицеров, служивших в азербайджанских вооруженных силах – ведь те, как минимум, отлично знали местную специфику и имели авторитет, который можно было использовать для замирения края. В итоге, особенно на фоне дальнейшего «перезавоевания» Грузии, овладение нефтеносным Азербайджаном удалось бескровно и беспроблемно. Последующие бунты оказались немногочисленными, локальными – и были легко подавлены.
Результат получился таким благодаря гибкому и неортодоксальному подходу. Он достоин изучения – ведь современный мир как раз, нравится нам или нет, входит в эпоху гибридных войн. И для ориентирования в этой, пока еще во многом непривычной для нас реальности, опыт Гражданской войны может быть полезен намного больше, чем кажется на первый взгляд.
Комментарии (1)