Молодым везде у нас дорога. Площадка литературного молодняка разрастается: намедни в «Эксмо» запустили серию «Голос поколения». Однако, тенденция…
С возрастом эмоции и рефлексы притупляются: проза поколения Y не вызывает у меня ничего, кроме брезгливого недоумения. Но в одиночку маяться все равно скучно. Так что милости прошу присоединяться.
НЕ ТО У НИХ ВОСПИТАНИЕ
Не так давно Денис Горелов писал: «Интеллигенция с пафосом зовет это “непоротым поколением”, но явление шире: эти дети сроду не были в армии, в драке, в школе, где нужно учиться, а не в айфон играть, в любых условиях самоограничения». Так проза, воля ваша, и есть лютое самоограничение на грани самоистязания. Не тащи на бумагу любую хрень, что пришла в голову. Не верь себе: десять раз, вдоль и поперек, изучи матчасть. Режь страницу до абзаца, абзац до фразы. Перепиши отрывок 39 раз, как Хемингуэй. Да что проку повторять правила, все едино не про миллениалов писаны. Не то у них воспитание, сказала бы Манька Облигация.
Маша Мокеева в 2016-м окончила Институт журналистики и литературного творчества, – и вовремя: вскоре ремеслуху лишили аккредитации. Литкритику пишбарышня изучала под патронатом Вежлян, у которой «постправда и кризис субъектности», а в прозе студентку наставлял Евсеев, у которого «дома сизым дымком попукивают».
За плечами у Ивана Шипнигова литературная студия «Коровий брод», где рулит Исаева, драматург и сценарист. О драматургических ея талантах судить не могу, зато с Исаевой-сценаристом очень даже знаком по «Бедной Насте»: сплошные конфетки-бараночки, одна другой слаще – то государя Николая I Павловича в Александровичи перекрестят, то цесаревича на дуэль вызовут.
Катя Кожевина – выпускница Creative Writing School. Преподы этого ликбеза – литераторы гвардейских статей. Степнова, мать кошерных поросят и заживо ободранных быков. Или Немзер, что поставила во главе расстрельной команды аж комдива. А есть еще Сенчин, мастер из водки колобки лепить.
А дальше все точь-в-точь по Жуковскому: ученики уделали учителей как Бог черепаху. Времена, когда тот же Сенчин слыл отпетым графоманом, нынче вспоминаются с ностальгической нежностью.
РАСЧЛЕНЕНИЕ ОРФЕЯ
Думать детишки не обучены, а потому ликвидировали идею как класс. Цепная реакция предсказуема: упразднение содержания есть разрушение формы, привет от Гегеля.
Первым при таком раскладе склеит ласты сюжет – нет для него подпитки. Что и наблюдаем.
Когда миллениал пытается вымучить нечто сюжетообразное, результат получается трагикомический. Ханов, «Непостоянные величины»: москвича отправляют в казанскую школу работать учителем, чтобы спецагент под прикрытием выяснил истинное положение дел в образовании. В итоге Штирлиц Бондович Пронин добыл такой эксклюзив – ей-Богу, вы ахнете: учитель зависит от произвола детей, получает низкую зарплату и завален ненужной отчетной документацией. Top secret information. Перед прочтением сжечь.
Хотя остальные и этим себя не утруждают – бал правит аффектированная бессюжетность.
Селуков, «Швеллера»: пацан вместе со своей чикой и друганом отправился на халтуру – швеллеры красить. В пункт назначения добрался один: пока в автобусе дремал, чика с друганом свалили в закат. Покрасил и вернулся домой.
Мокеева, «Международные новости»: спина болит, но упражнения делать лень. А тут еще горячую воду планово отключили на две недели. Дома холодно, надо выпить чаю с шоколадкой. Да, и в магазин спуститься: молоко, помидоры, сосиски без ГМО и консервантов. А с балкона видно, как вечным огнем светятся окна многоэтажек.
Москвина, «Что-то еще»: затор у кассы гипермаркета за полчаса до закрытия – 1 555 слов, если интересно.
С дохлым сюжетом особо не поработаешь, поэтому набор авторских приемов более чем скуден. Мокеева освоила твист, неожиданную развязку: паломники окажутся муравьями, ползущими к миске с пирогом, а собутыльники, что нескучно бухнули, давным-давно лежат на кладбище. У Шипнигова оружия любимейшего род – вербатим, имитация фейсбучного фонетического письма: «какая то мая плисецкая ,не знаю кто такая. писательница наверно. и пишет по умному». И так – 480 страниц подряд, до полной читательской летаргии.
Вопрос о выразительных средствах сам собой отпал: на кой они сдались, если выражать нечего? Отсюда – тотальное нулевое письмо. Селуков, к примеру: «Вместе пошли. Чай пить. С тортиком. Лясим-трясим, тоси-боси».
Ихаб Хассан в «Расчленении Орфея» писал о торжестве антиформ, которые суть превращение космоса в хаос. По-моему, тот самый случай. Не подумайте плохого, не по злому умыслу – от острого дефицита квалификации.
ПРОГУЛКА ПО МИННОМУ ПОЛЮ
Для миллениала соприкоснуться с реальностью – что за оголенный провод взяться. Или по минному полю пройтись. Та же степень риска.
Особенно это заметно, когда школота принимается живописать СССР, о котором знает столько же, сколько я о тензорном исчислении.
Мокеева в 1932-м завесила все наличные стены лозунгами о мировой революции. Кто б еще объяснил второгоднице, что к этому времени утопический тезис тихо-мирно похерили: XIV съезд ВКП (б) в 1925-м сменил доктрину на построение социализма в отдельно взятой стране.
Филипенко внедрил в машбюро Наркоминдела вместо ремингтонов и ундервудов не то линотипы, не то компьютеры: документы в НКИДе, настаивает автор, не печатали, а набирали.
Поляринов уверен, что в 1962-м в Мурманской области нельзя было выжить на государственную зарплату – ага, при районном-то коэффиценте в 1,4 и 80-процентной полярной надбавке.
Некрасова в 1937-м этапирует зэков на строительство Беломорканала, сданного в эксплуатацию четырьмя годами ранее, – начальник Беломорстроя Френкель в гробу перевернулся.
Впрочем, отношения с современностью складываются ничуть не лучше.
У Мокеевой сельский мальчик в конце июня возвращается домой по дороге, разбитой лесовозами. Для справки: сезон активной вывозки хлыстов в лучшем случае длится с 15 ноября по 15 апреля. Вообразите лесовоз с груженым 32-тонным полуприцепом на раскисшем от дождей проселке – тот еще кошмар, Джордж Ромеро и Уэс Крейвен уволены без выходного пособия.
У Поляринова горно-обогатительный комбинат гонит потребителям сырую руду вместо концентрата ММС и агломерата. И какой он, к чертовой матери, после этого обогатительный? Да и комбинатом при всем желании не назовешь.
У Кожевиной бывшие заключенные стройными рядами и колоннами отправляются служить во ФСИН. Да не кем-нибудь, а начальниками колоний, – и по барабану авторессе Закон № 197-ФЗ «О службе в уголовно-исполнительной системе».
Не диво, что жертвы ЕГЭ идут по пути наименьшего сопротивления и выбирают для себя самый безопасный жанр – магический реализм: Мокеева, Некрасова, Москвина. Сказочки про покойницкую попойку или какую-нибудь пердячину-увечину в производстве много проще: особых знаний и умений не требуют.
ВЕЛИК МОГУЧИМ…
Русским письменным школота обычно не владеет: нет перед глазами годного примера для подражания. Как говорит наш гарант, буду краток – три-четыре цитаты с минимумом комментариев.
Селуков: «Он был потным, голым по пояс и колосился соломой из подмышек и с груди». Эх вы! Жизни не нюхали! А у нас, значит, солома заколосилась, озимые взопрели…
Шипнигов: «С бананами выходит так органично, словно они всегда колосились рядом с пшеницей». Еще один заслуженный агроном.
Васякина: «Линии пересекаются в одну». Евклид с Лобачевским в глубоком обмороке.
Некрасова: «Лера роботом кормила детей». Алло, «скорая»? Психиатрическую бригаду, срочно! – баба мальцов железяками кормит…
Филипенко: «Ее трясло от потрясения».
Да о чем это я вообще? Для миллениала и дополнение к сказуемому приладить – миссия невыполнима. Кожевина: «испугалась странному импульсу». Лауреат нынешнего «Лицея», если кто не в курсе.
АКТУАЛЬНЫЕ ТРЕНДЫ
С такими дырами ниже ватерлинии проза идет ко дну. Но не в нашем случае: поколение Y несет людям актуальные тренды. Разумные, добрые, вечные.
ЛГБТ и феминизм, думаю, можно опустить: уже мозоль на языке. Да и попутная это, в сущности, песня. Важно другое – вид Отечества, лубок. Россия для миллениалов – заповедник непуганных делинквентов, мед на душу обозревателям «Дождя» и «Новой газеты».
Москвина: «Оставалось смотреть на неофашиста Шейха, который оклеил все стены своего шкафчика в раздевалке фотокарточками Гитлера и ранним, стылым хмурым утром, за час до окончания ночной смены изрисовал весь цех свастиками и потом шумно и неаккуратно писал на станки, а чуваки снимали это на телефон».
Мокеева: «Один пацан, короче, встречался с одной девкой из параллельного класса. И пошли они гулять, чего то не поделили, он ее и придушил, прямо на стадионе, ты прикинь? Колготками. Жесть, да?.. Поднимаемся, короче, мы на эту крышу, а тут висит кот дохлый, привязанный к проводам за хвост. С него кровь капает, и на стене этой кошачьей кровью написано: “RIP”. А дальше маркером: “В этом коте жил бес”… Ты знаешь, я всегда уехать отсюда хотел, скучно типа, а сейчас рассказывал все это тебе и думал: блин, хорошо тут у нас. А чё куда то ехать? Смысла в этом, короче, вообще реально нет».
Селуков: «Была у Вити кошка Маруся. Однажды она запрыгнула на стол, и ее задница оказалась у него под носом. А тот возьми, да и втяни воздух. Понюхал, короче. Забалдел. Потом он засунул кошке в жопу карандаш. Кайфанул еще больше. К семнадцати годам он перенюхал и перетрахал карандашом всех окрестных кошек. Отец глумился над сыном по полной морде. То ли поэтому, то ли еще почему, но Витя возненавидел кошек. Поймав кошку, Витька аккуратно нес ее к оврагу. Затем ставил на лапы на самом краю. Естественно, жопой к себе. Придерживал рукой за хвост. Потом прицеливался и со всей силы пинал пыром в анус. Кошка взмывала в небо, а ее внутренности вываливались наружу».
Что не ясно?
О ПРЕИМУЩЕСТВАХ ВОЗРАСТА
В общем, спи спокойно, родная страна, для волнения нету причины: без большой литературы тебя не оставят.
А все-таки неплохо, что с годами эмоции притупляются. Равно и рефлексы.
Рвотный, в частности.
Комментарии (1)