Недавно группа писателей, журналистов и иных деятелей обратилась к мэрии Москвы с просьбой вернуть на свое место памятник Дзержинскому. Поскольку я был на площади Дзержинского, когда снимали этот памятник с его пьедестала, то мне, как вы это понимаете, это небезразлично и я бы хотел высказаться по этому поводу.
Сторонники этого предложения формулируют свою точку зрения следующим образом:
«Возвращение памятника Феликсу Дзержинскому… на исторически обусловленное место его установки, на Лубянскую площадь, никоим образом не подменяет установленный на этой же площади Соловецкий камень, а, напротив, если хотите, дополняет его. Потому что это всего лишь разные грани истории нашей страны. Которую надо любить и принимать такою, какая она есть».
Любить свою страну, конечно, надо, это правильно, а вот принимать ее такой, какая она есть, – я бы сказал, что это сомнительно. Я бы даже сказал, что любовь к своей стране выражается, в частности, в неприятии ее темных пятен, не в отрицании, а в неприятии.
Возвращение монумента Дзержинского дополняет Соловецкий камень? Это ценная мысль, конечно. То есть памятник палача, расположенный рядом с памятником его жертвам, – это всего лишь разные грани истории нашей страны? Скажу я вам, я много встречал лицемерия за свою жизнь, но это, пожалуй, за пределом того, что я когда-либо слышал.
Как вы думаете, те невинно казненные люди, они хотели бы, чтобы рядом с памятником им стоял памятник палачу? А родственники, которые еще живы, они бы этого хотели? Я думаю, что и Феликс Эдмундович тоже не очень бы хотел, чтобы рядом с ним был памятник невинным жертвам этих революционных репрессий.
У каждой страны есть тяжелые, позорные, ужасные грани, об этом надо напоминать и надо это помнить. Как, например, это делают в Берлине, где в разных районах города выставлены напоминания с указами гитлеровского режима о том, что: «Евреи не имеют права садиться на скамейки в парке», «Не имеют права собираться больше чем втроем», «Не имеют права ходить в бассейн» и так далее. Напоминают постоянно о том, что это было. И было бы неплохо, если и у нас было больше такого напоминания того, что когда-то происходило у нас в стране, память об этих сотнях тысяч, если не миллионах жертв, совершенно невинных людей.
А что касается предложения вернуть Дзержинского на Лубянскую площадь, то, на мой взгляд, этим людям не хватило размаха. Им надо было предложить, чтобы помимо этого, у пьедестала были хотя бы небольшие статуи, скажем, Ягоды, Берии, Ежова… Вот тогда, конечно, это был бы, что называется: хороший почин. И это была бы такая грань нашей истории, которую следует отмечать.
Что касается Познера и его наскока на Феликса — то тут я в полном недоумении. Кем был бы уважаемый Владимир Владимирович без Сталина и Дзержинского? Был был сыном рядовых сотрудников киностудии, возможно, преподом в провинциальном американском или французском университете. Равно как и вся наша либеральная интеллигенция никогда бы не увидала голубых экранов, радиоэфиров и многотысячных тиражей.
Познер должен был не просто первым бежать и требовать возвращения железного Феликса — он обязан был защищать его, когда вокруг бесновалась толпа, и не дать ему упасть. Рядом, плечом к плечу, стояли бы Венедиктов отпрыск советских военных и советских же инженеров-конструкторов, Евгения Марковна Альбац, дочь офицера ГРУ РККА и Виктор Ерофеев, ребенок дипломатов сталинской эпохи.
Но нет. За Феликса — Лимонов (требовал вернуть его в 2014) и Проханов — не получившие от советской власти ровно ничего.
Комментарии (143)