Родня Окуджавы уничтожает память своими руками

Теперь понятно, отчего так вытянулись рожи у наших интеллигентов, когда дочка Бродского Анна в Москве сообщила, что отказывается от неимущественных прав на наследие отца. Для них просто перевернулся весь мир – как так? А деньги? Вот эти самые деньги-деньги-деньги, банкноты различных номинаций? На которые, по мнению просвещенной общественности, Анна могла бы «жить ого-го как». 

Но юная Анна добила их окончательно, когда высказала свое мнение о существующей системе наследования авторских прав. Потому что она вообще против копирайта. Это, кстати, довольно серьезная тенденция сегодня. Она, возможно, началась в интернете, но уже вполне уверенно переползла в офлайн. 

Антикопирайтный движ основан на том, что автор уже получил свой гонорар за работу (или не получил, потому что не нашел того, кто за эту работу заплатит), а далее – весь этот «копирайт», на котором отчего-то зарабатывают совсем другие люди, становится конкретным препятствием для ознакомления с произведением искусства все новых и новых зрителей, читателей и слушателей.

Для меня, конечно, совершенно фантастический пример – российское агентство по «защите»  заставило платить группу Deep Purple за исполнение собственных песен в российском турне. Пример хоть и давний, но показательный в смысле идиотизма самой системы.

У нормального человека это в голове не укладывается и уложиться не может в принципе. Сколько бы «защитнички» не надували щеки и не цитировали параграфы. Но дальше – больше: ненароком у творца есть наследники. И они ждут своей доли за то, что сделали не они вовсе. В зависимости от популярности талантливого папы-дедушки-бабушки количество золотых струек золотого дождя разнится.

Но со временем аппетиты родственничков растут, и в какой-то момент они решают, что они и есть последняя инстанция и натуральные обладатели произведения нематериального искусства. И тогда случаются всякие безобразные сцены вроде той, которая давеча  произошла с родственниками Окуджавы, которого тут принято почитать чуть ли не за диссидента. Вопреки мифам и сказкам, господин Окуджава был весьма материально упакован проклятой советской властью. 

Я не большой фанат всех этих заунывных «виноградных косточек», но глянем правде в лицо: «несогласный» творец отличненько получал подряды для фильмов «Покровские ворота», «Белое солнце пустыни», «Друг мой Колька», «Ключ без права передачи», «Аты-баты, шли солдаты», «Звезда пленительного счастья», «Приключения Буратино», «Соломенная шляпка», «Застава Ильича», «Белорусский вокзал».

Недурно для «бунтаря». Не говоря уже, что мосфильмовские гонорары были не чета нынешним, а за каждый прогон по любому радио и с концертных площадок платились отдельные отчисления. Кстати, именно поэтому каждое 9 мая даже при советской власти мосье Тухманов становился рублевым миллионером со своим хитом «День Победы».

Кстати, о Победе. Наверное, единственное, что мне нравится из Окуджавы – это песня из кинофильма «Белорусский вокзал», которая за годы советской власти просто въелась в плоть народа и стала, по сути, народной. То есть очень важной для самоидентификации народа. И даже для многих в новой России она осталась такой же. И настолько же важна. И, как выяснилось, не только для русского народа.

Тут молодые музыканты из разных стран – русские, грузины, белорусы и ребята из других стран, которые воевали против Гитлера – запилили видос, где они вместе поют песню из фильма «Белорусский вокзал». Очень трогательный и очень важный видос. Консолидирующий в эпоху всеобщего разделения на агнцев и козлищ. Вспоминательный видос. Душераздирающий видос. Островок в океане идеологического шлака. И знаете, что случилось? Правильно – родственники Окуджавы запретили его транслировать в Сети. Дескать, их не спросили эти юные энтузиасты и им не забашляли. То есть поставили бан на распространение песни.

То есть вдова Окуджавы и музей под ее руководством фактически монопольно ставят преграды для самой идеи, заложенной в песне. Вдова и ее юристы знатно скинули маски в наше тотально масочное время и выставили себя удивительными крохоборами. 

Вообще-то, молодые музыканты нескольких республик не собирались все это дело монетизировать – для них была важна идея объединения вокруг светлого праздника. Как  сказал Алексей Алешковский: «Не дело родственников уничтожать память об авторах и их произведениях, выступая в качестве редакторов или цензоров».

На самом деле это культурное наследие СССР/РФ. И если госпожа вдова хочет получить песню в свое личное пользование, то она может уже начать копить деньги на возмещение расходов на производство кино, звукозапись, а также продвижение этой песни по кинотеатрам и телеканалам. Мало не покажется. 

И в принципе эту систему давно пора менять – иначе наследники останутся сидеть на ворохе старых мастертейпов и нот, и память занесет их пылью и песком вместе с их покойными мужьями, отцами, дедушками и бабушками.