Идрак Мирзализаде дошутился. За непристойные высказывания о русских он получил пожизненное. К счастью для него, на всю оставшуюся жизнь он лишился не свободы, а всего лишь возможности въезжать на территорию России, ибо российское МВД признало его пребывание здесь нежелательным. Впрочем, для молодого стендап-комика это может стать серьезным ударом по карьере, ведь Россия – это огромный рынок желающих поржать над немудреным юмором. Ни Белоруссия, гражданином которой является оный Идрак, ни Азербайджан, где он родился, такого рынка ему предоставить не могут.
Этот прецедент вызвал различную реакцию. Одни недоумевают: это же шутка, вы что, шуток не понимаете? Вроде бы всегда так шутили, и никаких претензий не было. Как же теперь жить, над кем глумиться? Другие тоже изумлены, но в хорошем смысле: неужели российское государство стало четко и оперативно вступаться за честь и достоинство русского народа?
Не секрет, что до сих пор наши власти в этом вопросе по инерции ориентировались на ленинскую национальную политику. Как писал Ленин, предвосхищая американский принцип affirmative action (позитивной дискриминации), «интернационализм со стороны угнетающей или так называемой великой нации… должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически».
Эта политика породила обобщенный образ «маленького, но гордого народа», представители которого обижаются на каждое неосторожное слово и четко следят, кто как к ним относится. В то же время русским внушалось: вы большие, вы должны быть великодушны и снисходительны, мелочные обиды вам не к лицу. Во многом это соответствовало характеру народа, который не любит себя выпячивать, чваниться, ставить себя выше других, выдумывать себе древних предков, выкопавших окрестные моря. В конце концов, как отметил другой большевистский вождь, русские терпеливы. Терпели и Идрака. Выслушивали его юмор, платили деньги. Но когда он обнаглел до того, что стал оправляться на головы слушателей, терпение лопнуло. И дело, наверное, не только в Идраке как таковом.
Может быть, в своих обстоятельствах Ленин был прав. Но прошло уже сто лет и очень многое изменилось. Народы, которых в то время в политическом отношении просто не существовало, ныне живут в собственных независимых государствах. И в каждом из этих государств ленинские идеи живы как никогда – даже там, где массово сносят памятники самому вождю. То есть всюду, где это еще актуально, строительство нации идет за счет русских, которым вновь предлагается утесниться, стушеваться и не отсвечивать. За счет русского языка и русской культуры, которые, если дать им свободу, якобы тут же съедят всё местное.
 |
Конечно, это не может не вызывать реакцию в России. Хорошо, вы там у себя устроились так, как вам нравится, но мы-то можем быть свободны от антирусской агитации? Оказывается, нет.
Всё чаще мы слышим претензии к России уже изнутри страны, от «представителей диаспор», мигрантов, которые из своих независимых государств приезжают к нам на разного рода заработки. Хозяева, мол, не очень радушно встречают гостей, да и сами какие-то не такие, неправильные. Вот и Идрак Мирзализаде обращается прежде всего к мигрантам: смотрите, какие русские нечистоплотные, а вот вы, дорогие, просто эталон гигиены и соль земли. Неудивительно, что даже наше МВД от такого тошнит.
Конечно, личность самого стендапера повлияла на восприятие его выпада. Что позволено Юпитеру, то не позволено Идраку. Невозможно терпеть сортирный «юмор» от наглого чужака. Вспомним, как Пушкин писал Вяземскому: «Я, конечно, презираю Отечество мое с головы до ног – но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство». Впрочем, здесь, мне кажется, Пушкин немного лукавит: всюду у него мы видим любовь к России и русским, нигде нет ни презрения, ни чаадаевской самоненависти. Но можно его слова толковать и так: любя Отечество в целом, можно отдельные вещи в нем и ругать, и презирать. А вот человеку, в котором заведомо нет этой любви («иностранцу»), это непростительно.
Этнические мотивы в юморе – одни из самых популярных. Анекдоты про соседей есть у любого народа. В конце концов, это один из способов постижения иных культур. Было бы глупо требовать запрета всего этого громадного пласта творчества.
Нужна мера и нужен критерий. Мне кажется, что наличие любви или хотя бы базового уважения к народу, над которым ты смеешься – это верный, безошибочный критерий. Идрак Мирзализаде посмеялся над русскими, но он сделал это без уважения, а тем более без любви. Поэтому сложно что-то возражать против постигшего его наказания. С другой стороны, вряд ли мы найдем много любви в человеке, который будет слишком въедливо исследовать область юмора на предмет оскорбления тех или иных народов. Было бы неправильно, если бы этот прецедент послужил сигналом для охоты на ведьм.
Но в том, что общество осознает потребность защитить достоинство русского народа, есть большая польза. Как бы мы ни представляли Россию роскошным садом, в котором цветут двести или триста цветов-этносов, а всё же наше государство никому не будет нужно, если русские утратят к нему интерес. Самочувствие русских именно как народа, а не как обезличенной людской массы – это вопрос национальной безопасности. И это вопрос будущего для «русского мира». Если наше государство наконец-то заинтересовалось тем, как себя чувствуют русские в Киргизии и Казахстане, то тем более негоже нам терпеть обиды на собственной земле.
Однако мера, избранная МВД (запрет на въезд в Россию), может быть применена лишь к иностранцам, которые, подобно Идраку Мирзализаде, пользуются российским гостеприимством не по делу. Непонятно, что делать с теми русофобами, у которых в кармане есть российский паспорт. С теми, кто порочит русских под видом юмора, журналистики или даже аналитики. Вроде бы по паспорту они наши, свои, но и в них тоже нет любви. Репрессиями тут не поможешь, за границу их не вышлешь. Остается уповать на силу общественного мнения и сплоченность гражданского общества.
Комментарии (0)