На днях в Челябинске юный Александр Кашеваров, координатор движения «Весна», вышел на «в поддержку погибшей журналистки Ирины Славиной». В руках у него был плакат «Государство не сможет потушить огонь нашего возмущения». Соратница молодого человека подожгла ему куртку на спине, люди сделали несколько снимков, и куртку он тут же сбросил – никто не пострадал, ущерб ограничился испорченной вещью. Ситуация, когда страшная человеческая трагедия вплетается в какой-то цирк и балаган, вызывает чувство мучительного диссонанса – и чего-то темного и злого, как будто за сценой звучит визгливый хохот.
Политические единомышленники Славиной обвинили власти в «доведении до самоубийства». «Вы и убили-с» – как было написано на одном из плакатов с перечислением фамилий сотрудников нижегородского УВД.
То, что обыск мог стать последней каплей – весьма вероятно. Но суицидальные мысли преследовали ее уже давно – и намерение совершить самосожжение она , по крайней мере, год назад.
Однако внимания заслуживает и другое – реакция на это страшное происшествие. Многие авторы близких ей взглядов видят в самосожжении не болезненный срыв, а славный подвиг. На сайте «Другой России» : «Кто-то видит здесь сломленного человека, неспособного выносить далее прессинг системы? Истерику неуравновешенной особы? Нет. Все не зря, значит всё правильно... Ирина Славина, нижегородская Жанна д'Арк, сознательно совершила над собой аутодафе, протестуя против политических репрессий. Она посчитала, что ее смерть принесет России куда больше пользы, чем ее жизнь. Трудно представить более мужественный поступок».
Писатель Виктор Ерофеев в интервью «Немецкой волне» : «И, может быть, когда-нибудь улицу Горького... назовут в ее честь. Жители Нижнего будут гордиться ею, как французы гордятся Жанной д'Арк». Глеб Павловский у себя в ФБ еще более превосходные выражения: «Ирина Славина более ничья в отдельности. Она новая русская святая».
 |
Примеры восторженного прославления несчастной женщины, совершившей самоубийство, можно продолжать – но, думаю, и этих цитат достаточно для понимания общей атмосферы.
Что же, люди, которые назначили себя совестью (а также умом и честью) нашей эпохи, похоже, не понимают некоторых вполне очевидных вещей. Нравственный облик человека определяется не тем, какую политическую позицию он занимает, а тем, что он считает допустимым (или недопустимым) в ходе борьбы за эту позицию. Есть люди, которые настроены резко критически по отношению к властям – а вот самоубийства не прославляют.
Потому что в христианской культуре, даже для людей лично неверующих, самоубийство – это в высшей степени ужасный поступок, который ни в коем случае не следует поддерживать. Это проявление тяжкой душевной поврежденности, признак мучительной ненависти к себе. Самоубийцу следует всячески удерживать от рокового шага, если это необходимо – поместив его под надзор врачей. Самоубийство причиняет тяжкое горе как родным, так и всему обществу – особенно когда оно совершается напоказ и демонстративно ужасным способом. Это ни в коем случае не славный подвиг. Аплодировать самоубийце – признак полного разрыва с христианством (и вообще монотеизмом), в котором намеренное отвержение дара жизни воспринимается как тяжкое оскорбление Творцу. Человек, который подзуживает людей с нестабильной психикой, уверяя их, что самосожжение – это прекрасный подвиг, выполняет работу бесов, склоняя человека к смертному греху.
Постоянное поминание Жанны д'Арк в этом контексте говорит о незнакомстве с ее историей – Жанна не убивала себя, и ей бы это в голову не пришло, она была глубоко религиозна. Ее сожгли враги – после того, как неправедно осудили. Мученик – и в этом его принципиальное отличие – умирает от руки гонителей, а не от собственной руки.
Однако прославление самоубийства говорит нечто об оппозиционной субкультуре. Революционная технология требует людей, которые жертвою пали в борьбе роковой.
Павлик , убитый кулаками. Герберт , зарезанный коммунистами. Мэтью , пострадавший от гомофобов. Небесная сотня, убитая, как провозглашается, карателями Януковича – но есть серьезные полагать, что несколько другими людьми. Жертвы должны вызвать глубокие эмоции, негодование против подлых убийц, благородную ярость, которая сразу снимает все вопросы и сомнения. Они должны служить примером и центром, в котором собираются переживания толпы, достигая – как в фокусе линзы – точки воспламенения. В идеале они должны умирать от рук врагов – но демонстративное самоубийство тоже подойдет.
В наше время нередко кандидаты на роль жертв в последний момент срываются. Надежда Савченко (помните ее?), поголодав в застенках, так и не умерла, обманув ожидания своих сторонников, и отправилась на родину. Где, впрочем, тоже попала в тюрьму и тоже объявила голодовку – что уже никому не было интересно. Режиссер Сенцов, который тоже объявлял голодовку – и, слава Богу, жив, здоров и на свободе. Мы этому искренне рады.
Возникает интересный парадокс, когда человек нужен его врагам живым, а его соратникам – мертвым. Самая эффективная сотня на Майдане – небесная сотня. И вот бедная Ирина Славина обеспечивает своих соратников тем, что им нужно – трупом. Отказаться от его использования, признать, что самоубийство – это не подвиг, теоретически можно. Но вся революционная субкультура заточена на использование жертв – и когда жертва появляется, она неизбежно будет втянута в этот механизм. Это даже не вопрос решений отдельных людей – хороших или плохих. Революция работает на жертвах; такова уж технология.
Людям, однако, стоит подумать о том, хотят ли они становиться частью этой технологии и вовлекаться в движение, которому они больше всего полезны в качестве трупов. С субкультурой, которая горячо вас одобрит, если вы совершите самоубийство (желательно наиболее жутким способом) – лучше не иметь дела.
Комментарии (2)