Наши журналисты отработали смену с оперативниками и лично обезвредили беглых алиментщиков
На днях у всех оперативников страны и их коллег из СНГ проходила самая массовая спецоперация под названием «Розыск». Двое суток сотрудники разыскных подразделений днем и ночью искали скрывающихся от правосудия граждан. Этот марафон проводится два раза в год и в какой-то степени носит соревновательный характер. Высокие полицейские руководители по итогам анализируют показатели, операция — настоящий экзамен для уголовного розыска.
Корреспонденты «МК» получили эксклюзивное приглашение от последователей Глеба Жеглова и Володи Шарапова поучаствовать в «Розыске». Мы не будем указывать оперативно-разыскную часть, которая любезно согласилась открыть нам специфику службы. Опера отдела, который по праву ежегодно в лидерах по количеству «палок» в гонке за злодеями, попросили нас максимально завуалировать их портреты.
Тем не менее мы не только побывали на «Улице разбитых фонарей» и увидели мир глазами столичных дукалисов, но и даже смогли себя проявить. Спойлер: опера нам предоставили возможность САМИМ выйти на след преступников, находящихся в федеральном розыске. Подробности в материале «МК».
фото: Сергей Иванов
«Нашли руку, ищем тело в Воркуте»
Пинкертоны подразделения, где мы, хорошенько выспавшись, появились около 9.00, заступили еще в полночь. В небольшом кабинете, где сидят оперативники, ощущался запах сигаретного дыма, а корзины были заполнены пустыми банками из-под энергетиков. Вообще обстановка в отделе такая, будто мы перенеслись на машине времени обратно в 90-е — комната обставлена совковой мебелью, а экспонаты (вокруг были реально расставлены красные флаги, пионерская труба и даже бюст Ленина) шептали, что здешних обитателей тоже не особо затронули перемены. Впрочем, это внешняя мишура — на самом деле сыщики в курсе всех современных оперативных веяний, активно ими пользуются.
За столами сидели здоровые мужики. Как в телевизоре: один с улыбкой хоккеиста, а у другого был на все лицо шрам.
— За ночь пятерых «хлопнули», — доброжелательно встретил нас Виталий (все имена изменены). Он был за старшего в отделе, шеф должен был вот-вот подъехать.
Кто не в теме — «хлопнули» на профессиональном сленге означает задержание.
На столе сыщика початая баночка энергетика и куча бумаг – разыскные дела, ориентировки. Глаза Виталия красные — явно не спал сутки, а то и больше. Говорит, что 219 звонков поступило на мобильник с начала спецоперации — от оперативников, высоких шефов.
— Кого-кого «прихлопнули»? — робко спросила корреспондентка «МК».
В ответ раздался дружный мужской смех.
— Хлопнули! — ответили сыскари, — пять задержанных, все по уголовным статьям: грабежи, разбои, кражи и неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего. Нерадивую мать ночью задержали. Сожитель сбежал куда-то, сама она валяется пьяная, а грудной ребенок плачет, памперс вышел из берегов. Главное для дамочки было дойти до машины, чтобы мы ее отвезли в отдел полиции. Ребенка забрали в больницу. По дороге мамаша, конечно, пустила слезу — мол, исправлюсь, отпустите.
Сердце полицейских не дрогнуло — женщина давно на прицеле у детских омбудсменов, и путь к исправлению, очевидно, неблизок.
Беседу прервал другой опер. «На станции Электроугли, на железнодорожном полотне, найдена ампутированная рука!» — вдруг ошарашили известием оперативники. И продемонстрировали жуткое фото на экране телефона.
«Ищем хозяина, тело в Воркуте где-то», — своеобразно пошутил кто-то.
Про руку сыщики узнали из группы мессенджера, где в чате общаются между собой сотрудники разыскных подразделений. Без общения в уголовном розыске сложно взаимодействовать, хоть недопонимания, или «шероховатости» (на сленге оперов), все равно встречаются.
За примером не пришлось далеко ходить — ночью столкнулись интересы сотрудников разных подразделений.
— Мы приехали за злодеем около 23.00, забрали, препроводили в ОМВД. А в районе 6.00 следующего дня появились коллеги из уголовного розыска — они тоже пасли этого человека, стояли под нашим адресом. А им местный старейший житель говорит: мол, что вы все тут ходите и ходите, его уж давно увели под белы рученьки!
— То есть имеется определенная конкуренция?
— Да, но надо помочь будет нашим товарищам, чтобы никого не наругали. Поделимся другими наработками.
— Преступники стали более гибкими, учитывая современные технологии?
— Раньше злодеи были как злодеи! Жили по понятиям, а сейчас понятий нет. «Поколение пепси» — так мы называем нынешних преступников.
— Иными словами, жулики мельчают, по-вашему?
— Весь криминал ушел в политику, бандиты теперь бизнесмены. В преступный мир пришли наркотики, педофилия. Раньше педофилы не доживали до освобождения, а ныне в колониях они прекрасно себя чувствуют, если есть большой кошелек.
— Чувствуется, эти извращенцы — ваша головная боль.
— Все «наши» педофилы установлены. Один убежал в Пакистан, двое в Азербайджане. Сейчас более половины правонарушителей из Средней Азии. Причем какие хитрые! Мигом русский язык забывают, когда задерживаем, требуют переводчика — это чтобы потянуть время.
фото: Лев Сперанский
Оба пойманных репортерами «МК» алиментщика «клюнули» на женский пол.
— Изменились ли методы работы уголовного розыска? В былые времена, не станем лукавить, опера могли применить силу к особо дерзким товарищам…
— Ну что вы, сейчас мы крайне культурны. «Здравствуйте, это уголовный розыск», — обязательно приветствуем всех. Далее показываем удостоверение. И задаем следующий вопрос: вы знаете, что находитесь в федеральном розыске?
— А если человек скажет, что впервые слышит и вообще это какая-то чушь?
— Так мы покажем документы на розыск и вежливо ответим на вопросы.
— Если и в этом случае будет отказ проехать в отделение?
— Мы деликатно просим, нам еще никто не отказывал, — засмеялся один опер.
— Бывали ли ситуации, когда преступники, завидя вас, убегали, прыгали в окно и т.д?
— Это все в прошлом. Помнится, в начале 2000-х было дело — бежали два километра за бандитом, параллельно стреляя по ногам. Если задержание предполагается в квартире, обязательно ставим под окнами оперативника — на всякий случай. Обычно выезжаем группами по 2–3 человека. Если будет попытка побега, то приплюсуют вторую статью — побег из-под стражи, и 99% задержанных об этом знают. Но сейчас жулики пошли инертные. Оружие на задержание берем редко, если что — выручат приемы самбо, — улыбнулся полицейский со шрамом на лице.
К сведению, два раза в год у сыщиков переаттестация по стрельбе и боевым искусствам, и, со слов наших собеседников, эти экзамены — далеко не формальность. Волка ноги кормят, оперативникам нельзя терять форму — это залог безопасности (причем не только личной, но и напарника или свидетелей), и от этого напрямую может зависеть успех операции. При нас один из собеседников «закинулся» аминокислотами, пояснив, что это курс и пропускать прием спортивного питания нельзя.
«Я работаю, потому что работаю»
Перед тем как отправиться с оперативниками на розыск беглецов, мы решили поинтересоваться нынешним состоянием дел уголовного розыска.
— Каждый разыскной материл для вас стандартный?
— Профессия оперативника творческая, подходы к злодеям разные. Процесс поиска — это адреналин, азарт. Гримерок в полиции, как в театре, конечно, нет, но фантазия, гибкий ум необходимы в уголовном розыске. Да, часто это коллективный труд. Каждый сыщик из команды читает разыскное дело, вместе анализируем данные — часто бывает, что обращаем внимание на разные моменты. Намечаем план работы. Отрабатываем места, смотрим трафик машины разыскиваемого, опрашиваем людей — и так потихоньку подбираемся к цели.
фото: Лев Сперанский
— Раньше под каждым кустом сидели агенты, это сохранилось?
— Агентурные сети практически не работают, используем информационные базы, Интернет, видеокамеры, соцсети. Самые действенные методы — это по старинке, «ножками, ножками». Слежка, в некоторых случаях используем спецтехнику, но об этом тс-с-с.
— Правда, что установленные в метро биометрические камеры дают сигнал, если человек в розыске?
— Это «Петры» (оперативники с Петровки, 38. — Прим. авт.) всем так рассказывают, а у нас свои наблюдения. Как-то проехали со злодеем в подземке, у гражданина многочисленные подвиги на криминальной ниве — ни одна камера не сработала. Причем мы ехали без наручников, даже не касались задержанного.
— Помогает ли «чуйка» в оперативной работе?
— Да, выручает. Но третий глаз появляется минимум после 10 лет работы. Искали как-то одну девушку, приехали по адресу — все родные ее якобы сто лет не видели. Но было некое чувство, что она там. Поэтому сели «под адрес» и задержали. Иногда злодеи проявляют смекалку, так, однажды вытащили одну скрывающуюся даму из дивана — пользуясь миниатюрностью, она туда спряталась. Вновь выручило чутье, ведь мы не каждый день диваны разбираем.
— Можно ли скрываться вечно?
— Вполне. Это как в песне: «Я уеду жить в Лондон, пусть меня ищут». У нас есть пара клиентов, которые в розыске еще с 1993 года по экономическому преступлению. Наверняка живут в стране риса и бамбука и забыли давно про Россию, а мы тут их ищем. Есть люди, которые в розыске, но по оперативным данным мы знаем, что они убиты, однако нет тела. А нет тела, нет и дела. Есть те, кто обнаружены за границей. Они приходят в Интерпол, просят гражданство другой страны. Иностранные коллеги в свою очередь кидают запрос нам — отвечаем, что человек в розыске. А заморские друзья уже решают, давать нашему злодею гражданство или нет. Учитываются другие моменты — насколько нужен той стране беглец.
фото: Лев Сперанский
— Случаются ли ошибки и как в этом случае относятся люди — негодуют или понимают и прощают?
— В оперативной работе от ошибок никто не застрахован. Иногда приезжаем к человеку, который якобы в розыске, а он удивляется, почему его ищут — отсидел давно за это преступление. Бывает путаница с тезками. В нашей практике было такое — два человека с одинаковыми ФИО, более того — из одного села, различаются только даты рождения и социальный статус — один бизнесмен, другой бандит. Злодей своими «подвигами» портит жизнь добропорядочному гражданину, которого дергают оперативники. В любом случае всякий раз досконально разбираемся, просим показать детские фотографии, чтобы идентифицировать человека. Как правило, люди понимают специфику нашей службы.
— Расскажите о взаимодействии со спецслужбами и коллегами из других стран.
— Ну с чекистами мы постоянно на реализации мотаемся, но это их разработки, поэтому об этом рассказывать не будем. В основном это когда у них контртеррористические операции на нашей земле проходят. Правоохранительные органы дружественных нам государств работают хорошо, никаких претензий нет — оперативно отвечают, делятся наработками. Даже украинская полиция почти все время, несмотря на политические события, работает с нами — заметим, успешно. Есть много сотрудников, у которых есть личные связи с операми из Незалежной, мы помогаем друг другу, смотрим по своим учетам, они для нас смотрят — перед лицом преступности идем единым фронтом.
— Задержанные открывают вам душу, пока едут в отделение?
— Тут один парень, укравший велосипед, никак не мог поверить, что мы его нашли. Схватился за голову и давай причитать: «Как так-то? Как за велик? Да меня на зоне засмеют!». Дело в том, что он уже бывалый и причисляет себя к криминальному миру. Позже слышали, что у него есть более серьезные эпизоды, но посадили его все же за анекдотичный случай с двухколесным велосипедом, другие не доказали.
— Чувства к злодеям — это злость, жалость или нечто иное?
— Некоторых чисто по-человечески бывает жалко. Негативные эмоции вызывают наркоманские лица.
— С мистикой сталкиваетесь?
— Ни в одном фильме ужасов не увидите то, что чуть ли не ежедневно наблюдают опера. Вот вам один день из жизни опера: ездили тут на трагедию — девушку нашли под окнами дома мертвой. Падение с высоты. Ладно, бывает. В квартире сам не свой ходил ее молодой человек. А спустя две недели выезд туда же. Заходим на адрес — парень сидит на кресле, на шее веревка. Стали осматривать — похоже на несчастный случай. Немного сдвинули тело и обомлели — 20 ножевых ранений, то есть убийство, но ни порезов, ни крови, дверь закрыта изнутри. Мистика, что тут скажешь, но разбирались дальше уже следаки!
И в тот же день поступает звонок — уже в другой квартире на потолке проступило кровавое пятно, которое увеличивалось на глазах. Оказывается, этажом выше жил мужчина, который страдал несворачиваемостью крови. Он замертво упал, травмировался, а кровь через швы протекла к соседям.
— Как снимаете стресс?
— Спортом в основном. А так все мы люди, на дачу, шашлычки, ну вы понимаете.
— А отпуск где проводите?
— Краснодарский край — наше все. Из заграничных курортов разрешены Вьетнам, Куба, Китай, впрочем, этот отдых не для нашего кармана.
— Не можем не спросить, нравится ли вам служба, все ли устраивает? Ведь порой сутками не вылезаете из конторы.
(Ответ за всех дал один оперативник.)
— От оперативной работы испытываю моральное удовлетворение. Наплевал на государство, столько сказок навешали насчет жилья, зарплаты. Можно переиначить фразу Портоса: «Я дерусь, потому что я дерусь». В нашем случае: «Я работаю, потому что я работаю».
— Какие-то поблажки женщинам — оперативным сотрудницам даются?
— Женщина она дома, а тут она сотрудник. В уголовном розыске нет половой разницы. Разве что на 2 часа раньше 8 марта разрешаем уходить.
— По каким направлениям в розыске дамы работают, допускают ли их к поимке особо опасных преступников?
— Каждая выбирает сама. Кто делает выбор в пользу злодеев, кто-то «потеряшками» занимается.
— В курсе всех молодежных веяний?
— Плотно общаемся с инспекторами комиссий по делам несовершеннолетних. Когда 15 лет назад сотрудник сказал слово «вписка», не могли понять, что это такое. В наши времена это была хата.
— 5 минут на мозговой штурм и день на писание бумаг — изменилось что-то в уголовном розыске в плане бюрократии?
— Бюрократия остается на высоте. Случаются накладки, что командировочные билеты приходится покупать за свой счет. Закрыть командировку — тоже головная боль, тысяча бумаг. Не говоря уже о текучке, сплошные бумаги...
Ловля на репортера «МК»
Спецоперация между тем была в самом разгаре. И вот перед сыщиками очередной, отметим, не самый простой «квест». Приехал начальник отдела и поручил нашим кураторам задержать несколько приезжих из стран СНГ. Почти все они — алиментщики. У тех, кого искали лично мы, на родине остались дети. У одного — годовалая дочь, у другого — 12-летняя.
В их странах законодательство к горе-папашам чрезвычайно сурово — уклонение от алиментов считается тяжелой статьей, предусмотрено тюремное заключение.
Алиментщики сбежали из родного края и, по оперативным данным, жили вполне себе припеваючи в Московском регионе. По одному опера из дружественной страны СНГ предоставили адрес временного пребывания (хостел) и телефон. Вся эта информация оказалась недостоверной — постояльца такого в ночлежке не было, а абонент был вне доступа, а по другому — вообще ноль сведений.
— Давайте сначала покрутим этих товарищей по соцсетям, определим круг общения, — предложили опера.
К нашей удаче, оба нерадивых родителя зарегистрировались в соцсети — забыв про былую семейную жизнь и обязательства перед малолетними детьми. Судя по выложенным фотокарточкам, они весело проводили время — так, один алиментщик вовсю кутил в ночных пабах. Другой был более скромен — любил фотографироваться рядом с техникой в торговых центрах.
Сыщики внимательно изучили фотографии — от взгляда не укрылась ни одна даже мельчайшая деталь. Получилось локализовать торговую точку — возможно, злодей там трудится, ведь на одном снимке он красовался в футболке, похожей на атрибутику сотрудника сетевого магазина.
Мы приехали в этот ТЦ, побродили по магазинам и вскоре поняли, что промахнулись — футболка оказалась не того типа, в которой облачены продавцы, а в тире, куда как-то захаживал парнишка и сделал памятное селфи, нашего должника не запомнили…
— Наш клиент где-то рядом, — увлеченно буркнул вслух один опер (было уже обеденное время, но пока мы никого не задержали, старший запретил думать о еде).
— Я голодный, сейчас этого алиментщика встречу и загрызу — платить алименты будет некому, — отозвался из служебного «Жигули» без номеров его коллега.
К слову, в багажнике у наших оперов мы нашли несколько фейковых номеров, в том числе и ярко-красные посольские.
— Это для спецопераций, — поспешил захлопнуть перед носом багажник «ласточки» один из оперативников.
фото: Лев Сперанский
Для очистки совести мы прочесали окрестные подвалы, параллельно опрашивая коммунальщиков, — вроде бы беглец жил и работал в каком-то подвале жилого дома. Кроме удивленных киргизов, в «подземельях» больше никого мы не повстречали.
Мало данных, делать нечего — пришлось возвращаться в контору, штудировать социальные странички беглецов.
На оперативном совещании выработали стратегию — написать сообщения должникам под видом некой девушки Наталья, которая якобы мечтает пересечься с земляками. Сказано — сделано. Несколько ювелирно продуманных фраз, и... бинго! Первым откликнулся нерадивый папаша Иван. В переписке он оставил номер телефона, а далее все пошло как по маслу. Парень, предвкушая встречу с обворожительной Натальей (в ее роли выступила корреспондентка «МК»), целиком утратил бдительность и назвал свой адрес в Дмитровском районе Подмосковья. Естественно, жил и работал Ваня на птичьих правах. Как позже он сам рассказал, в целях безопасности (знал, что его разыскивают) передвигался исключительно на такси — иными путями, нежели через соцсети, определить местонахождение было практически невозможно.
— Окружают мусора, — шутливо пропел один оперативник, готовясь к выезду. А Виталий, который координировал спецоперацию, грустно посмотрел нам вслед. Сыщик очень хотел присоединиться к погоне, но не мог — был завален бумажной работой.
Спустя 40 минут репортеры «МК» с оперативниками уголовного розыска были на месте. Машину припарковали в месте, указанном Иваном. Мы остались в авто — «Наталья» села за руль «Жигулей», ее напарник лег на заднее сиденье, а сыщики поджидали жертву на улице неподалеку от припаркованного авто.
Ничего не подозревающий злодей появился минут через 10. Он смело открыл переднюю дверь, планируя приземлиться на пассажирское сиденье, и даже успел промолвить: «Привет, Наташка, прости, я только с пивом». И тут же за его спиной выросли внушительные фигуры сыщиков.
— Это уголовный розыск, вы задержаны, садитесь в машину, проедем в отделение. Паспорт с собой? — произнес строго оперативник.
Должник никак не мог поверить в реальность ситуации, думал, что это розыгрыш.
Спросив разрешение, он по пути стал звонить близким:
— Мама, тебя обрадовать или огорчить? Меня нашли, говорят, что сейчас отпустят. Тете Марине передай привет при встрече. Сам лох, написала в соцсети девчонка, якобы знакомая, говорит, когда познакомились, я пьяный был. Ну вполне реальную ситуацию описала... Я не только назвал адрес, но и сам встретить вышел, — рассказывал по телефону Иван про хитрости копов.
— Алло, Дима, если я не вернусь, не удивляйся, меня легавые повязали, — информировал он друзей.
Наши предположения оказались верны — Иван работал нелегально, строил дачу человеку из силового ведомства, жил во времянке, и выцепить беглеца, кроме как хитростью, было проблематично.
— Почему алименты на дочь не платил?
— Бывшая жена стерва, сама в золоте, а ребенок в дырявых сапогах. Дочке посылал подарки, а они возвращаются. Я сказал: пока дочь сама не позвонит, больше ничего не дам. Экс-супруга попросила отказаться официально от ребенка — я не мог это делать, как смотреть дочке в глаза, если потом встречу. Однокомнатную квартиру бывшая жена хочет отжать — говорит, мол, перепиши на меня. Я готов отдать жилье, но только дочке.
— Ворох проблем, как обычно при разводе. Надо договариваться, сам посуди, ты не можешь всю жизнь бегать… сколько ты должен?
— Законы у нас каждые полгода меняются, не знаю точную сумму. Рано или поздно за алименты придется ответить, знал это всегда.
— У вас реальный срок положен за невыплату, готов к заключению?
— Года два тюрьмы, и долги все гасятся. Переживу. 1,5 года в ВДВ пережил, тюрьма не страшна.
— Давно на родине не был?
— Больше трех лет, но я готов к депортации.
Впрочем, депортировать Ивана никто не собирался. Должника в очередной раз поставили в курс дела, предупредили, взяли объяснительную и отпустили на все четыре стороны. До следующего раза… Будет ли он платить алименты — надеемся, что да. Но страничку в соцсети алиментщик закрыл, успев укоризненно написать операм: «Эх, Наташка, Наташка…».
фото: Лев Сперанский
Пока мы разбирались с первым должником, на связь вышел второй. Денис, как оказалось, трудился на стройке, тоже без оформления. Жил он где-то на съемной квартире с земляками. Рабочий график напряженный, в телефон смотреть некогда. Как только день подошел к концу, Денис откликнулся. Он с радостью начал переписываться с «Натальей» и готов был на встречу в этот же день, что не могло не радовать следопытов. Договорились пересечься в ресторанном дворике того же торгового центра, где безрезультатно мы провели утро.
Денис вел себя не по-джентльменски, заставил несколько подождать. Увидел издалека репортера «МК», скучающую за столиком. И тут у парня как будто сработала внутренняя чуйка ну или просто мандраж — он колебался, явно думал, подходить или нет. Однако было поздно, алиментщик попал в обзор оперативников, и его тут же «приняли».
История молодого человека аналогична первой. Дочери 1,5 года, алименты не платит, бывшая подала в розыск.
— Я говорю ей: как только получу, вышлю! Тут прислал 5 тыс. рублей, долг где-то 50 тысяч, — на ломаном русском оправдывался перед нами Денис.
— Скрываешься в Московском регионе?
— Нет, зарплаты просто тут выше. По профессии я монтажник сантехнических систем оборудования, а здесь отделочными работами в новостройке занимаюсь. Плитку осталось доложить, кое-где докрасить...
Нам повезло запечатлеть, как оперативники «хлопнули» сразу двоих злодеев с тяжелыми статьями. Были ли рады улову наши дукалисы? Не то слово! Теперь показатели их отдела увеличились, появилось время заняться «разработкой» более серьезных криминальных персонажей. Сфотографироваться вместе на память опера отказались, но мы и не в обиде — работа у сыщиков такая, скрытная. Однако те оперативники, которые стали на сутки нашими напарниками, без шуток пригласили работать в уголовный розыск — мол, криминальным репортерам «МК» вполне можно доверить «оберегать на наших улицах покой».
Комментарии (3)