Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича, прозвучавшая в самый критический для нашей родины час из блокадного Ленинграда, стала символом духовного перелома в ходе Великой Отечественной и всей Второй мировой войны.
9 августа 1942 года в осажденном фашистами городе на Неве впервые была исполнена Седьмая симфония ленинградца Дмитрия Шостаковича. Объективно это событие, по его значимости как составной части культурно-исторического кода нашего Отечества, можно смело приравнять к взрыву своего рода духовной термоядерной бомбы, предопределившей исход той великой битвы с силами тьмы, которая тогда шла по всей планете.
Август сорок второго был временем самых тяжёлых испытаний для нашей страны и её народа. Достаточно сказать, что именно в тот момент войны – 28 июля 1942 года был издан приказ №227 Народного комиссара обороны СССР И.В. Сталина, ставший своего рода отчаянным призывом к народу и армии остановить врага и не допустить гибели Отечества.
И вот на таком фоне в блокадном Ленинграде – городе, который только что перенёс самую страшную, голодную и холодную, поистине мегасмертоносную зиму, было исполнено музыкальное произведение, ставшее подлинной увертюрой нашей победы.
Уж не знаю, кому именно в голову пришла эта идея – организовать выступление симфонического оркестра в той точке страны, где сконцентрировались самая нестерпимая боль и самые ужасные страдания того времени. Многим нынешним обывателям эта идея наверняка покажется несуразной и явно несвоевременной. Какие симфонии в городе, где людям элементарно нечего было есть? Но это лишь доказывает, что отнюдь не обыватель со своей «кочки зрения» вправе претендовать на адекватное осмысление жизни. Потому, что в этом мире действительно есть вещи не просто недоступные его пониманию, но и, объективно, куда более важные, без которых и сами обыватели могли бы уже давно в физическом смысле закончиться.
Так что идея организовать концерт именно в этой самой трагической точке войны была без преувеличения гениальной. Причём настолько, что это как раз тот самый случай, который побуждает к допущению о том, что, независимо от земного авторства этой идеи, её подлинным вдохновителем стали силы небесные. А они, в свою очередь, воплотили в реальности последнюю коллективную волю сотен тысяч уже вознесённых на небо ленинградцев. Их завещание живым сделать всё, чтобы их жертва не оказалась напрасной.
И опять же, только чудом можно объяснить факт воссоздания по этому случаю большого симфонического оркестра, который был необходим для исполнения Седьмой симфонии, из фактически полумёртвых людей. Некоторых обнаруживали даже в мертвецких и вытаскивали оттуда в последний момент. Очевидцы вспоминают, что многие оркестранты настолько ссохлись от голода, что не могли даже сидеть. И были вынуждены стоять на всех репетициях.
И, тем не менее, Седьмая симфония из блокадного Ленинграда всё-таки прозвучала. Причём прозвучала так сильно, что многие немецкие солдаты, поймавшие в этот момент волну ленинградского радио на своих полевых радиостанциях (а войсковые малогабаритные рации в вермахте были в то время уже обычным делом), говорили впоследствии, что эта жизнеутверждающая и, по сути, победоносная музыка, прозвучавшая из мёртвого, по их мнению, города, произвела на них настолько ошеломляющее впечатление, что они тогда впервые засомневались в успешном для Германии исходе этой войны.
Не исключено, что этих немецких слушателей окончательно добил тот факт, что Седьмая симфония Шостаковича из блокадного Ленинграда была исполнена под управлением тогдашнего главного дирижёра Большого симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета Карла Элиасберга – этнического немца!
То есть происходило нечто совершенно немыслимое с точки зрения тогдашних немецких бюргеров, одетых в солдатские шинели, которым нацисты настойчиво внушали, что красные комиссары хотят всех немцев сгноить в сибирских лагерях. И с точки зрения нынешних местных бюргеров с айфонами в карманах, крайне примитивное «мировоззрение» которых полностью исключает такие «выкрутасы». Сегодня ведь даже русский русского не стесняется обзывать «хохлом» или «кацапом». И радоваться, если у соседа корова сдохла. А тут натуральный немец во главе советского симфонического оркестра! И не где-нибудь, а в окружённом немцами городе Ленина! И исполняет не аполитичную польку-бабочку, а величайшую музыкальную увертюру нашей Победы!
Остаётся только пожалеть всех этих хворых на голову немецких и «россиянских» бюргеров, в слабые головёнки которых просто не помещается то, что в этом мире могут существовать и куда более важные вещи и значимые ценности, чем слепая межнациональная рознь и ещё более слепой, мелкошкурный потребительский эгоизм.
И что именно на этих, куда более светлых и созидательных основах зиждилось поистине великое и неповторимое Советское общество. Которое никогда не опускалось до вполне первобытной ксенофобии и не противопоставляло одних людей другим по национальному или расовому признаку. Это общество было построено на аксиоме, гласящей, что все люди, независимо от своего этнического происхождения, братья, если они разделяют одни и те же фундаментальные, действительно общечеловеческие ценности – справедливость, труд, мир и гуманизм. В этой парадигме национальность не имела ровно никакого значения. Важна была только приверженностью людей этим главным, заповеданным всем опытом Человечества, принципам жизни. И непримиримость к тем, кто им противостоял – то есть к угнетателям, эксплуататорам, грабителям и разбойникам всех мастей и оттенков.
Не знаю, что в этом может быть плохого. А если нам сейчас и вкручивают в мозги, что это, дескать, сугубо плохо, то лишь потому, что при власти, в широком смысле, находятся именно те, кому крайне невыгодно, чтобы истинно человеческие принципы и ценности восторжествовали.
Советский Союз воевал не против немецкого народа. Он воевал против фашизма и за правое дело. Именно в этом было его основное преимущество и главный источник величайшей духовной силы советских людей. И особенно ленинградцев, доказавших силу своего духа перед лицом небывалых испытаний.
Именно поэтому не было ровно ничего странного в том, что симфоническим оркестром в окружённом немецко-фашистскими войсками городе руководил этнический немец. И дело вовсе не в том, что его некем было заменить. Могли бы, при необходимости, из Москвы кого-нибудь другого прислать. Но этого никто не стал делать. Ибо принципиально важный момент заключался в том, чтобы подчеркнуть – мы воюем не с немцами, а с фашистским государством и той человеконенавистнической идеологией, которую оно насаждало. «Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остаются», – говорил несколько позже Сталин.
Именно этот принцип, основой которого было единение всех без исключения честных людей и народов планеты в борьбе за действительно правое дело, и был основным источником наших великих военных и мирных побед. Потому что нет ничего более могучего, чем раскрепощённая сила народная, освобождённая от оков ложных предрассудков, фобий и суррогатных «ценностей».
И первое, что сделали враги рода человеческого, когда задумали нас уничтожить, они разделили нас, разрушили наше единство и столкнули в междоусобной сваре. Чтобы все, кто объективно имеет общие интересы и общих врагов, в виде всевозможных «богоизбранных» мироедов и горлохватов, вместо борьбы с этим отребьем колошматили друг друга изо всех сил. И даже не задумывались о том, в чьих интересах они это делают. Именно так выглядит сегодня ситуация на «постсоветском пространстве», едва ли не вся человеческая энергия которого, вместо прежних созидательных целей, благодаря чему мы стали самой великой страной, вполне сознательно направляется этими тёмными силами в русло нашей взаимной конфронтации, вплоть до взаимного уничтожения. На радость и к выгоде тех, кто уже сотни лет использует принцип «Разделяй и властвуй!» для своих шкурно-грабительских целей.
К сожалению, для того, чтобы всё это понимать на адекватном уровне и делать соответствующие выводы, нужно быть, как минимум, советским народом образца Великой Отечественной войны, с его высочайшей идейной и духовной закалкой, который действительно всё понимал правильно. Поэтому он и отвечал на вражескую чёрную волю таким термоядерным взрывом жизнеутверждающего человеколюбия, что у врагов поджилки тряслись и они начинали чувствовать себя лишними на этой земле.
И в качестве необходимого постскриптума:
С учётом всего вышесказанного, невозможно без глубочайшего недоумения воспринимать тот факт, что эта поистине гигантская тема, достойная воплощения в самых возвышенных и нетленных художественных формах, продолжает оставаться где-то на обочине общественного сознания. В то время как в нынешнем российском кинематографе данная тема опущена до уровня дешёвых пропагандистских сказочек, ещё геббельсовского разлива, о постоянно обжиравшейся пирожными в голодном городе партийной элите, фантастическими историями о похождениях сына военного начальника, папе которого якобы приказали посадить его на баржу с эвакуированными в качестве залога выполнения приказа, или про постблокадный синдром на примере лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Столь явное нежелание «киномэтров» говорить языком кинематографа о действительно важных, имеющих непреходящее значение для нашего народа событиях и ценностях, наводит на очень грустные размышления о природе современного искусства и о том, кому на самом деле оно служит.
Художник: Ю. Никифоров.
Комментарии (2)