«Тайный католик» Порошенко намерен в борьбе за власть окончательно продать «незалежную»
Фото: Zuma/TASS
Украинские политики нового поколения окончательно превратили вопросы веры своих избирателей в пропагандистскую игрушку. Ни Леонид Кучма, ни , ни даже прозападный Виктор Ющенконе позволяли себе так цинично лезть в духовные дела, как это делают «постмайданные политики», откровенно издевающиеся над столетиями истории собственного народа. Например, то создает фейковые структуры, замаскированные под православную церковь, то и вовсе объявляет истинной верой украинцем… католицизм.
В борьбе с унией
О том, являются ли современные украинцы оформившимся самостоятельным этносом или всего лишь субэтнической группой русских, историки и политологи активно спорят по сей день. Всего сто с небольшим лет назад предки нынешних украинцев даже не задумывались об «украинской» самоидентификации и считали себя частью единого русского народа, проживающего в краю, известном как Малороссия или Украина. Определенные различия в диалектах и бытовой культуре существовали, но, например, между разными субэтническими группами немцев или итальянцев они были гораздо более глубокими. А ведь сегодня мало кому в голову придет сумасшедшая мысль о том, что, например, баварцы являются «незалежной нацией». И если бы не принял бы решения о «выделении» украинцев в отдельную этно-политическую единицу, то, скорее всего, вся украинская самобытность к нашим дням уже бы давно исчезла. Но речь в данном случае — не об этом. Вся та инаковость, которая возникла у украинцев, появилась, по большому счету, в процессе борьбы с Польшей и католицизмом.
В XIV веке произошла ползучая оккупация большей части земель Юго-Западной Руси Литвой. Однако литовцы, которые в культурном плане на тот момент уступали русичам, никак на них даже не пытались влиять, а сами активно принимали от них языку, культуру и православную веру. Даже после возникновения польско-литовского государственного союза, русское население под властью литовской части унии чувствовало себя достаточно вольготно. Все изменилось после 1569 года, с возникновением единого государства Речь Посполитая. Современные центр и запад Украины оказались под прямым управлением Польши. Поляки в свою очередь вольности для православного русского населения сохранять не собирались. Началась насильственная полонизация, сопряженная с окатоличиванием.
Для защиты православной церкви от польских нападок стали образовываться организации активных мирян — братства. В них входили представители православной знати, мещане, казаки. Они жертвовали на нужды церкви огромные суммы и защищали ее от смуты на местах с оружием в руках. Однако при этом требовали от представителей высокопоставленного духовенства надлежащего поведения, позволяющего им быть примером для своей паствы. На этом и сыграли католики.
Местных иерархов, к которым у братств и церковного руководства были вопросы нравственного и «антикоррупционного» свойства, Рим склонил к подписанию «унии». Речь шла о присоединении православных епархий Речи Посполитой к католической церкви с формальным сохранением «греческих» обрядов.
В 1596 году была подписана Брестская уния. С этого момента поляки развернули против русского населения жесточайшие репрессии, силой загоняя его либо в католическую, либо в «униатскую» церковь. Православие на некоторое время было формально полностью запрещено, а православные жители Речи Посполитой — лишены практически всех прав. Их безнаказанно превращали в холопов (фактически — в рабов), грабили, насиловали и убивали за малейшее неподчинение или даже просто для развлечения. Причем, преследования распространялись не только на беззащитных крестьян, но и на людей благородного происхождения.
С конца XVI по середину XVII столетия территория центра современной Украины была охвачена целой серией казацких восстаний. Основной движущей силой народных выступлений были запорожцы. Еще при Иване Грозном российские власти, финансируя и поддерживая православного магната Дмитрия Вишневецкого, содействовали основанию Запорожской Сечи и образованию на ее базе сильного русского войска, ориентированного на Москву. Однако после поражения в Ливонской войне, смерти Ивана IV и начала Смуты у России не было возможности активно помогать запорожцам, и те некоторое время выживали своими силами.
В 30-е — 40-е годы XVII века принимать униатство стало все больше православных шляхтичей. Многие из них поверили в то, что польское порабощение никуда не денется, и проявляли конформизм ради карьеры. А вот казаки и крестьяне на сделки с совестью идти не желали. Несмотря на поддержку официальной Варшавы, в 1647 году в Речи Посполитой насчитывалось всего 4 тыс. униатских приходов против 13,5 тыс. православных (опасаясь тотальной войны, король нехотя разрешил их существование).
В середине XVII столетия совпали сразу несколько неблагоприятных для поляков факторов. Обнищание православного крестьянства достигло критического уровня, католические магнаты довели до пиковых показателей захват земель на территории современной Украины, православные утратили малейшую возможность продвижения на государственной службе. Народ злился из-за предательства части местной знати, переходящей в униатство.
В это время и происходила кристаллизация некоторой самобытности того, что затем стало малороссийским или украинским субэтносом в рамках русского народа. С одной стороны, жители Малороссии подверглись полонизации, в местные русские говоры проникло значительное количество полонизмов. С другой — они вынуждены были объединяться против общего врага — польских католиков, причем, изначально без особых надежд на Москву, которая еще не до конца пришла в себя после Смуты. Таким образом, униатство, по сути, стало одним из факторов, против которого происходило политическое объединение предков современных украинцев.
На социально-экономические предпосылки наложилась уродливая и глупая ситуация с унижением Богдана Хмельницкого. Возможно, если бы польский король захотел исправить несправедливость, история бы пошла другим путем. Но заслуженный офицер подвергся издевательствам и со стороны государственной власти. И это стало последней каплей, переполнившей чашу гнева русского населения «Окраины» Речи Посполитой.
Хмельницкий был мудрым человеком, и с первых дней восстания, начавшегося в 1648 году, прекрасно осознавал, что у запорожцев и крестьян Поднепровья нет ни малейшей возможности создать самостоятельное политическое объединение. У казаков не было ни достаточных экономических ресурсов, ни управленческих навыков, ни международной политической субъектности.
Без внешней поддержки восстание стратегически было обречено на провал. А единственным государством, в котором жили такие же русские и такие же православные, была Россия. Правда, Алексею Михайловичу эта идея не очень нравилось. Вопреки измышлениям современных украинских историков об имперских намерениях Москвы, царь, сколько мог, вежливо отклонял просьбы Хмельницкого забрать Малороссию под свою руку. Россия еще не до конца отошла от последствий Смуты, и война могла стать для Москвы очень тяжелой.
На то, чтобы упросить царя взять на себя ответственность за хлопотное поднепровское хозяйство, у казаков ушло без малого шесть лет. Лишь когда польские власти дали понять, что ни на какие уступки православному населению Речи Посполитой идти не собираются, Алексей Михайлович, дабы сохранить лицо в глазах своих же подданных, вынужден был официально забрать запорожцев и жителей Малороссии под свою руку, и вступить в войну с Варшавой, затянувшуюся еще на 13 лет. В итоге русским при поддержке запорожцев удалось отбить у Речи Посполитой Левобережье Днепра. А Правобережье из-за постоянных разборок между «независимыми гетьманами», поляками, турками и татарами, превращенное в выжженное поле, формально осталось под властью Варшавы. Население оттуда массово бежало в Россию, и получило земли на территории Слобожанщины.
Новый этап
После заключения в 1667 году мирного договора между Россией и Польшей, официальная Варшава принялась с удвоенной энергией насаждать униатство на Галичине, Волыни и повторно заселяемом днепровском Правобережье. В начале XVIII века под сильным давлением польской власти, православные епархии Речи Посполитой были вынуждены принять унию. Что характерно, называлось греко-католическое религиозное объединение в польско-литовских землях — Русская униатская церковь.
Освободившись от казаков и жителей Левобережья, поляки достигли больших успехов. В некоторых районах современной Западной Украины и Белоруссии количество униатов достигало 70%-80% от всего населения. Однако значение Речи Посполитой на международной арене быстро снижалось. А попытки польских националистов вернуть себе «былое могущество» за счет соседей, привели только к разделу их государства между Россией, Пруссией и Австро-Венгрией.
Для униатов настали тяжелые времена. На территории Российской империи и Царства Польского они постепенно все перешли в Православную российскую церковь. Грекокатоликов же, проживавших в доставшейся Австрии Галиции, католические священники сначала называла собаками. Однако со временем отношение к ним изменилось. Когда австрияки сделали ставку на создание мифа об «отдельном от русских» украинском народе, униаты им пригодились для организации «украинофильской» пропаганды.
Коллаборационисты из числа украинофилов-униатов принимали активное участие в репрессиях и массовых убийствах православных русинов, а затем — в создании «украинских» частей австро-венгерской армии в Первую мировую войну.
В межвоенный период сложилась любопытная ситуация. Большая часть территории современной Украины вошла в состав СССР. Ленин, рассчитывая на мировую революцию, видел СССР союзом республик с широкими полномочиями, к которому захотят присоединяться другие государства. Поэтому, отталкиваясь от виртуальных австрийских идей, подхваченных во время Революции петлюровцами, «сконструировал» из Малороссии и прилегающих к ней русских земель (территории Новороссии, Слобожанщины и, частично, Войска Донского) УССР. Под это в 1920-е годы в спешном порядке при помощи политики украинизации стали «собирать» нацию. Филологи придумали на основе поднепровских говоров единую грамматику и литературный язык. А местное русское и еврейское население массово было записано в документах, как «украинцы».
Свои «украинцы» оказались и на территории Польши — на захваченных Юзефом Пилсудским Галичине и Волыни. Существовавшая при австрияках во Львове униатская церковь развернула активнейшее сотрудничество с официальной Варшавой, и даже некоторое время боролась с прогермански настроенной Организацией украинских националистов* (помирились униаты с оуновцами только в конце 1930-х).
С 1941 года униатская церковь вступила в активное сотрудничество с нацистами. Она помогала обманом заманивать молодежь на работы в Германии и создавать подразделения СС, неоднократно делала заявления в поддержку Адольфа Гитлера и его режима. После освобождения Западной Украины советскими войсками, греко-католики быстро сориентировались и приветствовали новую власть. Однако часть униатского духовенства тайно оказывала помощь бандам ОУН-УПА*. Поэтому при содействии советских властей, в 1946 году во Львове прошел собор, на котором часть греко-католического духовенства заявила о присоединении к РПЦ, а УГКЦ в СССР де-юре прекратила свое существование. Униатская церковь официально продолжила действовать только в диаспоре. Но в 1990 году Михаил Горбачев по просьбе Папы римского разрешил униатам вернуться на Украину.
Кровавые призывы
В 1990-е годы Украинская греко-католическая церковь при поддержке западных структур пережила стремительный рост, превратившись в крупнейшую поместную церковь восточного обряда. В связанные с УГКЦ образовательные и благотворительные проекты (например, Украинский католический университет) открыто вливали деньги Фонд Сороса, USAID и другие структуры, финансируемые правительством США. Униаты без проблем забирали себе православные храмы. Средств на строительство новых, по понятным причинам, у них также хватало.
По состоянию на 2016 год, по данным Ватикана, в приходах УГКЦ насчитывались около 4,6 млн. верующих. Самих приходов было около 3,8 тыс.
В 2013—2014 годах представители УГКЦ активно поддержали госпереворот на Украине — в рядах «революционеров» отметились не только прихожане, но и многие униатские священники.
«Думаю, сам факт, что украинское общество оказалось в состоянии провести манифестацию своей политической воли, уже является победой. На постсоветском пространстве является редкостью ситуация, что кто-то не только имеет гарантии свободы, записанные в конституции и других правовых актах, а может такое пространство свободы себе создать» — прокомментировал Евромайдан глава УГКЦ Святослав.
После начала войны на Донбассе, УГКЦ, наравне с филаретовским псевдопатриархатом оказалась в авангарде поддержки т.н. АТО. Священники-униаты записывались в военные капелланы, общины собирали средства на финансирование ВСУ и нацбатальонов, а один из представителей УГКЦ толкнул в Интернете широко известную пламенную речь: «С врагом не может быть иного разговора, кроме силы, с врагом не может быть иного разговора, кроме разговора пуль и пушек, с врагом не может быть иного разговора, кроме шума нашего леса, где на веревках висят коммунисты».
«Армия, мова, вира»
По удивительному стечению обстоятельств, за Петра Порошенко на выборах президента проголосовало практически столько же людей, сколько официально насчитывается прихожан в Украинской греко-католической церкви — чуть более 4,5 млн. И чем больше в определенном регионе униатских приходов — тем выше был показатель у действующего президента Украины.
Так, больше всего приходов УГКЦ в Ивано-Франковской и Львовской областях — соответственно 684 и 667. В первой и Порошенко набрали практически одинаковое количество голосов, а во второй действующий президент уверенно победил с 63%. Причем, в отдельных округах рейтинг Порошенко доходил до 70%-75%, чего больше нигде на Украине не было.
Примечательно в данном случае то, что УГКЦ в ключевых месседжах президентской компании Порошенко «не звучала». Украинский лидер, выступавший с лозунгом «Армия, мова, вира» («Армия, язык, вера»), пытался опереться на полученный в Константинополе фактически неканонический «томос», не признанный другими православными церквями.
Потрясающая эффективность кампании Порошенко среди униатов была обусловлена не только общенациональной повесткой (хотя тезисы человека, разбомбившего Донбасс, им были, конечно, близки), но индивидуальной работой, проводимой греко-католическим духовенством. Управляющий делами монастырей Львовской архиепархии УГКЦ, иеромонах УГКЦ Юстин Бойко, например, призвал всех, кто проголосовал в первом туре выборов за Владимира Зеленского, добровольно удалиться у него из друзей в Фейсбуке.
После оглашения результатов второго тура, с Порошенко произошли любопытные трансформации. По информации издания «Вести-Украина», он вместе с женой Мариной на Пасху, 28 апреля, посетил службу в соборе Воскресения Христова Украинской греко-католической церкви. А на второй день пасхальной недели демонстративно выехал на Львовщину. Где также побывал в греко-католическом монастыре — Свято-Ивановской лавре, Украинском католическом университете и в других униатских «заведениях».
Более того, в ходе одного из своих львовских выступлений Порошенко подчеркнул, что в УГКЦ «точно господствует христианская вера украинской нации». Заявить такое с точки зрения исторической справедливости — просто дикость. В униатскую церковь предков современных украинцев загоняли, варя заживо в котлах и убивая их детей. А самих греко-католиков считающиеся на Украине национальными героями казаки убивали с большим ожесточением, чем даже поляков, — так как называли униатов не просто врагами, а предателями веры и народа.
Теперь же Порошенко действует по принципу «зачем платить больше». Галичане сыграли роль «стенобитного орудия» и в ходе Оранжевой революции 2004 года, и на Евромайдане. Судя по всему, теперь Порошенко решил при помощи УГКЦ провести «политическую капитализацию» западоукраинских регионов, подвинув там правых либералов из «Самопомощи» и неонацистов.
Тихо сотрудничать с униатами президент-кондитер начал достаточно давно. По информации «Вестей», еще в 2014 году он принял причастие из рук главы УГКЦ, верховного архиепископа Киево-Галицкого Святослава, чем фактически признал себя католиком (в это же время он формально являлся прихожанином УПЦ и готовился к созданию СЦУ-ПЦУ). Теперь же, когда сыграла ставка именно на УГКЦ, Порошенко, судя по всему, решил раскрыть карты. А с учетом того, что СЦУ-ПЦУ остается «несостоявшейся» структурой, не признанной мировым Православием, нельзя исключать следующего гамбита: «прихожанин трех церквей» и законченный циник Порошенко попытается в очередной раз «поторговать верой», продав православную идею как таковую и примкнув к униатам. Тем более, что «объединительные» мотивы в речах, как представителей УГКЦ, так и СЦУ-ПЦУ в последнее время звучали неоднократно. А сделать это можно под лозунги о «единстве со всем цивилизованным миром» (не зря ведь празднование Рождества уже частично перенесли на 25 декабря) и евроатлантической интеграции.
Это стало бы грандиозной победой для Галичины, «ядерный» электорат которой в этом случае внес бы Порошенко в парламент и, дал бы ему шанс стать влиятельным членом «прозападной коалиции», а, возможно, даже занять один из ключевых государственных постов. А та самая Православная церковь, которая стала символом борьбы предков украинцев против полонизации и за свою инаковость, может приказать долго жить на значительной части Украины.
У Владимира Зеленского и стоящих за ним олигархов останется в этом случае два выхода: опереться все-таки на Юго-Восток или снова попытаться перехватить пальму первенства у Порошенко. Судя по тому, что звучит из уст победителя президентских выборов и его команды в последнее время, они, скорее, предпочтут второе. В погоне за возможностью делить сформированный за счет иностранных кредитов бюджет, киевские политики явно готовы похоронить то, что служило духовным стержнем предкам нынешних украинцев более тысячи лет…
*17 ноября 2014 года Верховный суд РФ признал экстремистской деятельность «Украинской повстанческой армии», «Правого сектора», УНА-УНСО и «Тризуба им. Степана Бандеры», организации «Братство». Их деятельность на территории России запрещена.
Комментарии (0)