Обладает ли Анкара достаточной силой, чтобы оказывать влияние в мировом масштабе через «политический ислам»?
Правительство Партии справедливости и развития (ПСР), пришедшее к власти в 2002 году в Турции, явно примерило на себя глобальную модель власти после референдума 2010 года по внесению поправок в Конституцию, и лидер ПСР Реджеп Тайип Эрдоган начал вести себя как мировой лидер. Контакты с такими странами, как Ирак, Сирия, Ливия и Украина, были преобразованы Анкарой в форму «поучателя», а военные и экономические взаимоотношения с Азербайджаном, республиками Средней Азии, Афганистаном и некоторыми странами Африки удалось не только наладить, но также и придать им направляющий эффект.
Кроме того, очевидным моментом является то, что независимо от региона проведения Турцией своей политики в настоящий момент, она всегда ссылается на исторические, религиозные, этнические или расовые связи. Она формирует свою внешнюю политику, ссылаясь на расовые связи с государствами, в которых проживают среднеазиатские и тюркские сообщества, на религиозные связи с соседними или далекими арабскими странами, на общую османскую историю с балканскими странами. Такие ссылки в том числе отображают ментальную карту лиц, определяющих внешнюю политику Турции.
Ментальная карт лиц, определяющих внешнюю политику Турции
Турецкие политические деятели руководствуются этими предпосылками в своем восприятии и интерпретации мира. Это исламские, расово-этнические, националистические, культурные, исторические стереотипы и предпосылки... А также позиционирование Анкары как экспансионистского актера, горящего энтузиазмом быть «старшим братом» и эффективной определяющей силой в регионе, и продолжателем «великой и славной» империи прошлого... Безусловно, религия и религиозные организации используются в качестве важного инструмента в этой исторической сфере влияния. Управление по делам религии, историческое наследие Айя-Софии, а также другие религиозные фонды являются важными инструментами в руках правительства.
Правительство, озабоченное чередой экономических кризисов, ведет себя очень щедро по двум направлениям. Первое – Секретный фонд президента за последние десять лет увеличился почти в 100 раз. Никто больше не имеет права запрашивать информацию по расходам из Секретного фонда на спецоперации, на расходы аппарата президента, на фонды, управляемые Эрдоганом и подобные организации.
Второе – бюджет Управления по делам религии, на который не влияют никакие кризисы. Его бюджет на 2021 год больше бюджетов 12 министерств. Например, этот бюджет в 2 раза больше бюджета Министерства внутренних дел, которое является очень важным министерством, и в 5 раз больше, чем бюджет Национальной разведывательной организации (MIT), которая выполняет важнейшие разведывательные задачи страны. В то время как бюджет Управления по делам религии был чрезмерно увеличен, бюджеты Министерства науки и технологий, Министерства транспорта и инфраструктуры, Министерства образования и энергетики были сокращены более чем на 56%.
После Второй мировой войны политический исламизм, начавшийся с программы, в первую очередь направленной на противостояние Израилю и реакцию на светский модернизм, начал набирать силу во всем мире с распадом Советского Союза в 1991 году. С 1990-х годов к модернистским исламистам, выступавшим против светско-модернистских национальных государственных проектов в мусульманских обществах, таких как Египет и Турция, добавились джихадисты-революционеры.
Наряду с появлением Аль-Каиды*, зародилась модель исламизма, пытающегося заявить о себе через антизападные и массовые террористические акты. Эта модель оказала особое влияние на молодежь на Ближнем Востоке, и произошла радикализация, контрастировавшая с профилем мусульманской молодежи, которая была максимально интегрирована в современный мир в 1950-х, 60-х, 70-х и 80-х годах.
Даже в более умеренных и светских обществах западного блока, таких как Турция, антизападничество приобрело невиданную популярность, и исламистские партии и политики начали находить сторонников с категоричной позицией против Запада. Интересно то, что этот антизападный настрой нашел сторонников среди не исламистских слоев Турции. Например, он оказал влияние на основные левоцентристские группы и националистов.
Таким образом, такие страны, как Турция и Египет стали более радикальными. В то время как в Египте эта волна была сдержана военным переворотом генерала Ас-Сиси против Мурси и «Братьев-мусульман»*, турецкий исламизм при Эрдогане действовал более хитро, образовав де-факто коалицию с националистическими партнерами, и сумев сохранить свою власть.
Исламистские, радикальные течения доминируют во всем регионе
Между тем, после «арабской весны» во многих странах Ближнего Востока произошла дестабилизация, и массовая волна миграции беженцев стала одной из основных проблем мировой политики. Ужасная дестабилизация отмечалась также в регионах Северной Африки и к югу от Сахары. В то время как исламистско-джихадистские радикальные течения начали доминировать во всем регионе, Запад начал задумываться об экономической целесообразности нахождения в оппозиции к внутренним конфликтам в этом исламском мире.
Позиция администрации Вашингтона в отношении Ирака и Сирии подтолкнула регион к нестабильности. После решения администрации Байдена о прекращении военного присутствия США в Афганистане талибы* захватили всю страну в течение нескольких месяцев. За миллионами беженцев, направившихся из Сирии на Запад, теперь следуют беженцы, вынужденные бежать из Афганистана. Мир столкнулся с новым миграционным кризисом.
После этой основной информации, попытаемся найти ответ на вопрос обладает ли Анкара достаточной силой, чтобы оказывать влияние в мировом масштабе через «политический ислам»?
В настоящее время существует правительство ПСР, которое платит джихадистам зарплату, использует их во внутренних и внешних конфликтах в соседних странах, пытается менять границы соседних стран, ищет территориальные воды и районы экономической экспансии в водах, находящихся под суверенитетом других стран, подчеркивая при каждой возможности, что его не устраивают его границы, и фактически демонстрирующее это.
Несмотря на то, что она является членом НАТО, эта власть заигрывает с такими мировыми державами, как Россия, Китай и ЕС, словно игрок в покер любой ценой ставит под угрозу свои исламо-националистические устремления, являясь неуравновешенной с точки зрения своих требований и возможностей властью.
Мечты о «Великой Османской империи» и «Красном яблоке»
Нынешняя власть Турции считает, что ей удастся с помощью сериалов преобразовать в мировую державу авторитарную страну с обесценившейся национальной валютой, извивающуюся от безработицы, которая не может выбраться из нижней черты группы со средним доходом, отрезанной от мира, демократия которой свелась к нулю. Точнее сказать, они погрязли в манящих чарах представления об этом.
«Великая Османская империя», о которой они узнали на уроках истории, стала их эталоном успеха. Они считают, что имеют право на власть и земли, утраченные Османской империей. У них были сенсационные, расплывчатые, но всегда экспансионистские цели, всегда направленные на установление господства над другими, как, например, «вечная и великая страна», «красное яблоко», «преобразование мирового порядка». Это патологическое понимание с менталитетом отчуждения от всего мира, к сожалению, больше не является простой маргинальной альтернативой во внешней политике Турции, а представляет собой основную тенденцию. Этот режим стремится к тому, чтобы Турецкая Республика не дожила до своего 100-летия (1923-2023).
Потому что претворение в жизнь этой мечты в настоящее время невозможно. Одним из элементов, характерных для великого государства, является валовой национальный продукт (ВНП) страны. Это совокупная стоимость произведенной в стране продукции. Турция, согласно общим данным, занимает 17-е место в рейтинге экономик мира. Однако при перерасчете на душу населения, ситуация в Турции оказывается не очень-то и обнадеживающей.
В этом рейтинге Турция находится на 53 месте. То есть, если поделить совокупную стоимость произведенной продукции на все ее население, то Турция - это бедная страна. Условия жизни населения Турции довольно средние, даже ниже среднего. Даже если показатель ВНП высокий, это не влияет на условия жизни людей, проживающих в Турции. Например, Ирландия занимает 34 место по ВНП, но пятое место по распределению капитала на душу населения. Ирландцы живут намного лучше, чем граждане Турции.
Кто-то хвалится великой армией Турции, подчеркивая, что Турция якобы является великим государством с точки зрения военной мощи. По численности солдат (включая резерв) Турция сегодня занимает 16 место в мире по численности армии. Она уступает Египту, Кубе, Ирану, Тайваню, Вьетнаму и Северной Корее. С точки зрения военного оснащения Турция занимает 20 место в мире. Ее опередили Боливия, Мьянма, Алжир, Финляндия, Таиланд, Египет, Иран, Колумбия.
В рейтинге ВВС Турция на 21 месте. Перед ней Пакистан, Саудовская Аравия, Южная Корея, Бразилия, Италия, Индия. Другими словами, военная мощь Турции тоже средняя. К примеру, общее количество военных самолетов в Турции - 618. В армии США этот показатель составляет 13 256 единиц!
В конечном итоге мечты Анкары о «Великой Османской империи», «красном яблоке» или «преобразовании мирового порядка» являются утопией. Кроме того, с увеличением численности армии условия жизни не улучшаются. Величина общей экономической добавленной стоимости не решает проблем с инфраструктурой города, в котором живут люди, как и не повышается качество получаемых медицинских услуг.
Протяженность границ Турции не улучшает пенсионных условий или условий обучения детей. Тем не менее, политики в Турции постоянно обещают великую Турцию. По объективным данным, "пирог страны" понемногу растет, но количество людей, делящих пирог, растет быстрее, чем сам пирог! Личный кусок пиога каждого уменьшается, поэтому бесполезно радоваться росту величины пирога.
* - деятельность организации запрещена в России
Комментарии (0)