В чем секрет лондонской пирамиды
Фото: Imagebroker.com/Global Look Press
Согласно данным Высшей школы экономики, Соединенные Штаты и Великобритания (включая их заморские и «не инкорпорированные» территории) до сих пор считаются «тихими гаванями для инвестиции». В 2018 году только из стран СНГ сюда прогнозируется переток капиталов объемом не менее 40 миллиардов долларов. Правда, под «капиталами» подразумеваются средства сомнительного (далекого от законности) происхождения. А под «тихой гаванью для инвестиций» — возможность их легализации.
Парадокс заключается в том, что владельцы этих сомнительных капиталов рискуют сами быть ограбленными, свидетельством чему являются последние события.
Так, в соответствии с нормами англосаксонского права включение компании в международный биржевой список (листинг) свидетельствовало о ее «чистоте» и «гарантировало» невмешательство в деятельность со стороны государства на Западе. Это открывало путь для торговли ценными бумагами организации на крупнейших западных биржах (Лондонской и Нью-Йоркской). А включение в международный листинг предшествовал целый ряд аудиторских проверок. Их, как правило, проводили английские или американские аудиторы.
Тем не менее, в 2018 году целый ряд российских компаний с международным листингом, акциями которых торговали Лондонская и Нью-Йоркская биржи, были включены в SDN List. SDN List — это «черный список», в который включаются организации, участвующие в финансировании терроризма или в отмывании доходов от наркотиков. Активы компаний, попавших в этот список, подлежат немедленному аресту.
Абсурд сложившейся в результате ситуации заключается в том, что американские и английские законодатели не только аннулировали гарантии собственного права. Подключив еще и судебную систему, они лишают иностранный капитал надежды на защиту со стороны собственных посольств.
Одним из примеров является процесс Демократической партии США против Российской Федерации в федеральном суде Манхэттена. Ссылаясь на закон «Об иммунитете иностранных суверенов», демократы пытаются доказать, что «содействие» России в избрании «затронуло коммерческие интересы американцев». Схожий процесс пытаются инициировать и в Соединенном Королевстве. Здесь Москву обвиняют в «поддержке» лидера лейбористов Джереми Корбина.
Помимо политических целей, у этих процессов есть еще одна задача. С их помощью англо-американские политики пытаются создать прецедент для ареста собственности иностранных дипломатических ведомств, а также других государственных структур. Дело в том, что в отличие от других правовых систем, в англосаксонском праве действует принцип относительного иммунитета по отношению к имуществу других государств. Если в судебном порядке доказано, что другие страны своими политическими действиями затронули «коммерческие интересы» граждан США и Соединенного Королевства, то имущество их посольств и консульств подлежит аресту.
Уже сегодня американские и английские политики открыто говорят о том, что распространят «Манхэттенский прецедент» и на другие страны, где действует англосаксонское право. Речь, прежде всего, о членах британского Содружества Наций (всего 52 государства, включая Канаду, Индию, Пакистан, Австралию, Новую Зеландию, ЮАР, Нигерию, Мозамбик, Камерун, Кению, Малайзию), а также участниках валютного союза с Вашингтоном (Эквадор, Панама, Сальвадор, Пуэрто-Рико, Зимбабве и других). Все эти государства фактически придерживаются принципа «относительного иммунитета», а еще являются подписантами Нью-Йоркской конвенции ООН о приведении в исполнение иностранных арбитражных решений. В соответствии с этим документом решения таких судов как Манхэттенский подлежат обязательному исполнению на территории 150 стран мира.
Конечно, в условиях, когда иностранные дипломаты не смогут защитить свою собственность, сложно представить, что они будут защищать имущество частных лиц — своих сограждан.
Но почему, несмотря на все эти факты, владельцы сомнительных капиталов все равно стремятся легализовать свои активы на Западе, вложив их в заводы, пароходы, особняки в США и Великобритании?
Поскольку объяснить такое поведение экономическими расчетами невозможно, остается только прибегнуть к объяснению из сферы психологии — причем психологии финансовых пирамид
С этой точки зрения, на сегодняшний день единственным обстоятельством, которое притягивает интерес к англосакским «гаваням», является их высокий уровень банковской ликвидности. И обеспечивается этот высокий уровень ликвидности только за счет того, что англосакские финансовые институты функционируют по принципу инвестиционных пирамид. Правда, в отличие от других пирамид, у англосакской есть одна особенность. Заключается она в том, что доходность участникам обеспечивается не столько за счёт постоянного привлечения денежных средств со стороны, сколько за счет самого печатания денежных купюр.
Это изобретение явилось англосакским «ноу-хау», а его успешность стала возможной только благодаря тому, что еще в XVII веке британцы превратили клочок бумаги (под названием «банкнота») в эквивалент стоимости. Впоследствии, когда эмиссия бумажных денег распространилась на весь мир, англосаксы сумели занять доминирующее положение в их печатании. И неважно, что именно является мировой валютой — вчера это было фунт стерлингов, сегодня доллар, завтра нечто третье. Главное, что на вершине пирамиды, независимо от перемен, останутся ее создатели.
Еще одним фактором, который делает англо-американские «гавани» столь притягательными, является потребительская психология. Ее распространение по миру (параллельно с внедрением печатания банкнот) является вторым англосакским «ноу-хау». Специфика психологии потребителя заключается в том, что он жаждет максимального обогащения — причем такого обогащения, обретение которого не требовало бы никаких усилий. Но подобное возможно только одним путем — с помощью участия в инвестиционной пирамиде. По этой причине потребительская модель идеально соответствует той модели обогащения, которую создали англосаксы. Правда, как у каждой пирамиды, у англосакской есть специфическое свойство — ее выгодоприобретателями являются лишь те, кто находится на вершине. А поскольку на вершине сами создатели, все остальные неизбежно оказываются в проигрыше.
Казалось бы, этот факт не могут не понимать представители бизнеса — люди, не только имеющие большой жизненный опыт, но и обладающие высокой степенью прагматизма. Но все дело в том, что потребительская психология порождает вместе с невероятной жаждой денег еще и определенную… веру в чудеса. Этот парадокс был неоднократно описан психологами и заключается в том, что доступ к легким деньгам приводит к переоценке своих возможностей. Особенно это характерно для тех элит, состояния которых возникли одномоментно, сомнительным путем. В их сознании происходит переворот снижающий до минимума самокритичность.
Так произошло с теми, кто обогатился в результате распада СССР. Лихие деньги, попавшие в их руки, приучили к мысли, что они умнее и хитрее всех остальных, всего общества. Эта вера в собственную непогрешимость настолько овладела ими, что затмила страх быть обманутыми. И даже теперь, когда англосаксы лишают их всех активов, они все равно продолжают верить в свою «золотую звезду» и отказываются признать, что вся их «успешность» — это лишь результат чужих манипуляций.
Комментарии (1)