Государственная дума, наконец, приступила к процессу принятия поправок по частичной декриминализации 282-й статьи Уголовного кодекса. Причем Павел Крашенинников обещает, что и второе, и третье чтение законопроект пройдет уже в эту парламентскую сессию. И, в силу того, что смягчающие законодательство нормы имеют обратную силу, есть шансы, что ряд ранее осужденных смогут встретить Новый Год дома.
То, что правоохранительная и судебная система адекватно восприняли президентский посыл, явно видно уже из ряда уголовных дел, которые развалились, даже не дожидаясь официального прохождения законопроектом всех предусмотренных регламентом стадий.
Ещё 9 октября районный суд Барнаула вернул нашумевшее дело Марии Мотузной в прокуратуру для «уточнения обстоятельств», где оно благополучно и сгинуло. Другим примером выступает «дело о частушках» саратовской предпринимательницы Натальи Ковалевой, которое было прекращено «в связи с отсутствием в деянии состава преступления». Причем Ковалева, в отличие от Мотузной, не стала покидать страну, а напротив, подала исковое заявление о взыскании компенсации за необоснованное преследование.
Наконец, развалилось и дело против красноярца Андрея Безбородова, которого обвиняли в возбуждении ненависти и розни посредством публикации картинок. Спешно проведенная экспертиза показала, что изображения, размещённые пользователем «ВКонтакте», не впечатлили подписчиков и друзей Безбородого — и не оказали никакого влияния на общество, а, следовательно, и сажать его не за что.
Есть ещё несколько подобных высокомедийных примеров, но главное, что они задают вполне определенный тренд — деяния, ранее предусмотренные частью первой статьи 282 УК РФ, которые, собственно, и «переносятся» в КоАП, больше не представляют интерес для «серьезных людей» в погонах, а это значит, что от них следует по-быстрому избавиться и заняться чем-то другим.
С одной стороны, может показаться, что нас ждет серьезное увеличение дел по ст. 280 УК РФ (Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности), ст. 148 УК РФ (Оскорбление чувств верующих) и т.п. Однако, практика показывает, что наиболее бессмысленные решения и абсурдные экспертизы применялись в отношении именно «главной» экстремистской статьи, в силу чрезмерно широких и обтекаемых её формулировок. И, безусловно, их уточнение должно стать следующим неотъемлемым шагом в процессе гармонизации антиэкстремистского законодательства, как такового, ибо административное наказание за «разжигание» — это, конечно, лучше, чем уголовное преследование, но тем не менее, 20 тысяч рублей и 15 суток ареста — тоже весьма неприятно. Кроме того, всегда остается опасность «рецидива», и вот здесь карательная машина сможет отыграться по полной. Таким образом, конечной целью должно стать не снижение ответственности, а разграничение сугубо преступных деяний, приводящим к деструктивным последствиям, и случаев обычной человеческой глупости, неосознания своих действий или же откровенного ущемления свободы слова и мнений. Именно на это регулярно упирает Верховный Суд, требуя от гособвинения изучать контекст и обстоятельства «репостов» и «лайков», а не бездумно пользоваться формулировками, созданными задолго до эры Интернета.
Впрочем, надежда есть. Совсем недавно представитель РПЦ, выступая в суде, ответственно заявил, что лично его очередная картинка в Сети ничуть не оскорбляет, и это было принято во внимание, несмотря на явное неудовольствие прокуратуры. «Каждый имеет право выражать свои взгляды. Гражданин РФ имеет право критиковать другие религиозные взгляды» — заявил этот прогрессивный священник. И если подобная, достойная уважения позиция возобладает, количество уголовных дел по оставшимся в Кодексе «экстремистским» статьям пойдет на спад.
Комментарии (0)