Нарушивших закон правоохранителей нужно сажать в обычные, а не в специальные тюрьмы «для своих». Такую идею высказал телеведущий Владимир Соловьев, реагируя на резонансный случай с пытками в ярославской колонии. На слова журналиста отреагировали в правозащитном сообществе и в правоохранительных структурах. Подобная практика распространена в США, но насколько она реализуема в России?
Утечка информации об очередном инциденте с над заключенными всколыхнула общественное мнение. Кроме оценок самого происшествия звучат предложения положить конец подобной практике. Кардинальные меры озвучил известный журналист Владимир Соловьев. В частности, он «отменить отдельные тюрьмы для сотрудников органов» и призвал «оставить разные режимы в зависимости от тяжести преступлений».
По его словам, «в любых тюрьмах отношение к заключенным должно быть строго по инструкции, но и по-человечески».
Напомним, на прошлой неделе в прессе появилась 10-минутная видеозапись из исправительной колонии № 1 Ярославской области. На ней запечатлено, как охранники зверски избивают одного из заключенных. Следственный комитет уже о превышении должностных полномочий с применением насилия (пункт «а» части 3 статьи 286 УК РФ).
Впрочем, ФСИН решила создать во всех регионах комиссии по проверке сообщений о пытках в колониях. Согласно поручению главы ведомства Геннадия Корниенко, проверять будут заявления заключенных о применении к ним спецсредств или физической силы, поступившие за прошедший год. Против провинившихся сотрудников колоний будут приниматься «строгие меры дисциплинарного характера вплоть до увольнения».
А между тем информация о пытках в колониях продолжает появляться. Во вторник стало известно о том, что в Брянской области после смерти заключенного возбуждено уголовное дело против заместителя дежурного помощника начальника исправительной колонии № 6. По версии следствия, в воскресенье сотрудник этой колонии, «применяя насилие и используя специальные средства, ограничив движение осужденного, перевязал тканью его лицо, в результате чего последний скончался от асфиксии». Уголовное дело против сотрудника колонии заведено по п.п. «а, б, в» ч. 3 ст. 286 УК – превышение должностных полномочий с применением насилия и специальных средств, а также с причинением тяжких последствий.
На этом фоне идея Соловьева нашла поддержку в президентском Совете по правам человека (СПЧ). Член СПЧ Илья Шаблинский газете ВЗГЛЯД, что «садисты из числа сотрудников ФСИН могли бы отбывать наказание в обычных колониях, где могли бы в полной мере испытать на себе то, что применяли к другим людям».
Правозащитник не исключил, что перспектива оказаться за решеткой вместе с теми, кого охраняешь, повлияет на поведение тюремных охранников и отобьет у них желание пытать заключенных. «Речь должна идти не только о сотрудниках ФСИН, но и о сотрудниках прокуратуры, о судьях... Но если говорить о сотрудниках ФСИН, то им будет чего бояться», – предположил Шаблинский.
Однако в самом правоохранительном сообществе указали на изъян таких смелых идей. Как газете ВЗГЛЯД полковник внутренней службы в отставке Владимир Макиенко, подобное предложение нарушает положения Конституции и может привести к массовым унижениям и насилию.
«Система раздельных тюрем сложилась не просто так. Согласно уголовным традициям, бывшие сотрудники правоохранительных органов в тюрьмах являются «автоматом», людьми без каких бы то ни было прав, с которыми надо бороться. Тем самым люди будут обречены на длящиеся годами унижения. Их будут с ходу избивать, насиловать. Будет входить в камеру, а к нему уже будут приставать, причем по полной программе», – предупредил Макиенко.
Он дал понять, что расправа грозит любому бывшему сотруднику правоохранительных органов. Макиенко напомнил историю одного человека, который в молодости проходил службу во внутренних войсках МВД. После задержания он забыл сказать об этом, а когда его поместили в СИЗО, то зеки уже знали, кто к ним попал. «Таких людей заключенные чуют на раз, человека вскрывают сразу. После начинаются избиения, издевательства – вплоть до изнасилования», – рассказал собеседник.
Впрочем, Макиенко все же счел справедливым замечание Соловьева о том, что если в тюрьме бывшим блюстителям закона грозит расправа, то это говорит о том, что начальство колонии не контролирует ситуацию.
«Это логично, но при нынешней постановке вопроса, при нынешней нехватке кадров, когда в общей камере сидит человек 20–30 и надзор за поведением осуществляет один сотрудник на два поста, – нереально. Тот же начальник, с которого и свое руководство, и прокуратура будут требовать обеспечения безопасности лиц, которые содержатся в его учреждении, будет вынужден концентрировать таких заключенных в отдельных камерах», – объяснил эксперт.
Он пояснил, что безопасность в исправительных учреждениях можно обеспечить только в том случае, если в несколько раз будет увеличен их штат, а также появятся отдельные камеры. А пока за порядком в колонии численностью до 150 человек следит один отряд и система видеонаблюдения, этого явно недостаточно.
Стоит отметить, что в США бывших правоохранителей сажают в те же тюрьмы. Однако, как пояснил Макиенко, там в камере сидит по два человека. «В США отдельно не сидят, но там для них это ад. Это служит общей превенцией для совершения преступлений сотрудниками правоохранительных органов, но ни о каких правах человека говорить не приходится. Тем более что Соединенные Штаты многие европейские конвенции даже не подписали. У них многие вещи, за которые нас Совет Европы, Европейский комитет по предупреждению пыток критикует, – это норма жизни, и они не заикаются о том, чтобы это устранять», – рассказал Макиенко.
В ответ на критику сам Соловьев подчеркнул, что «если ничего не менять, то это нереализуемо». «Если сохранить тюрьмы в том виде, в котором они есть, и ту ментальность, которой руководствуются люди, определяющие пенитенциарную систему, ничего не изменится», – Соловьев газете ВЗГЛЯД.
Он убежден, что государство должно ответить на вопрос, чего оно хочет от исправительных колоний: исправлять или наказывать?
«У нас какой-то Оруэлл получается: все животные равны, но одни животные чуть равнее, чем другие. Нет уж, граждане родненькие, тогда уж думайте, прежде чем совершать преступление, и сто раз думайте, зачем вы пошли в органы»,
– подчеркнул Соловьев.
Пытки и другие тюремные реалии он назвал «горьким наследием прошлого и совсем других культур». «Нам надо отказываться от этого, надо понимать, что человек, попавший в тюрьму, остается человеком, нельзя относиться к нему как к животному и издеваться», – призвал собеседник.
С этим согласен и Шаблинский, подчеркнувший, что «пытки стали рутиной, они повсеместны, жалобы поступают из самых разных колоний, в том числе из изолятора ФСБ в Пензе». «Всюду применяют пытки, всюду их более или менее успешно скрывают, и получается, что мы должны воспринять это как некую новую реальность. В отделениях полиции бьют, в тюрьмах бьют, а в исправительных колониях это просто абсолютное правило», – рассказал Шаблинский, назвав происходящее «новой жуткой тенденцией».
Он рассказал, что в СПЧ получают самые разные жалобы на пытки, в том числе электротоком. Он напомнил, что недавно в Санкт-Петербурге находившийся в заключении инженер Пшеничный. «С человеком, если он попал в заключение, можно сделать все что угодно. Вспомните Владимира Евдокимова, одного из исполнительных директоров Роскосмоса. Год назад он был убит в камере. Его просто искололи заточкой. Что-то известно о результатах: кто виновен, кто заказал? Ничего! Его обвинили в преступлении, совершенном якобы 10 лет назад. Это что-то жуткое, в заключении можно творить любое беззаконие. Что говорить о простых заключенных, таких как Евгений Макаров», – резюмировал Шаблинский.
Комментарии (0)