Гонконг поставил Пекин перед тяжелым выбором
Фото: kitaylife.ru
Любые массовые общественные протесты имеют некие социально-экономические или политические предпосылки внутри соответствующего общества. В случае с Гонконгом такими предпосылками, очевидно, являются весьма серьезное имущественное расслоение при крайней дороговизне жизни в нем, а также приезд сюда большого количества граждан КНР, психологическая совместимость которых с коренным населением, имеющим совершенно другой менталитет, вызывает большие сомнения. Кроме того, многим не нравится постепенное ужесточение административной политики пропекинскими властями города. Ставший одним из проявлений этого ужесточения Закон о депортации лишь повод для выступлений, но не причина.
Примененная Пекином для Гонконга и Макао формула «Одна страна – две системы» была сама по себе вполне обоснованна. Используя ее, руководство КНР смягчало для Лондона и Лиссабона очевидную потерю лица, выражавшуюся в сдаче колоний коммунистическому Китаю, а также успокаивало самих жителей обоих городов.
В экономическом плане Гонконг и Макао (особенно первый) становились очень эффективными «посредниками» между КНР и наиболее развитыми странами Запада, дополнительными витринами успехов китайской экономики и, наконец, примерами для Тайваня, показывающими, что возвращение в состав Китая несет лишь многочисленные выгоды без каких-либо отрицательных моментов.
“Гонконг может стать катализатором выражения всекитайского недовольства”
До последнего времени реализацию Пекином данной формулы можно было считать вполне успешной, хотя возвращение Тайваня она так и не обеспечила. Однако существование «второй системы» в «одной стране» до определенной степени превращает оба города в «троянских коней». Впрочем, применительно к Макао это почти не проявляется – Португалия слишком слаба и маловлиятельна, чтобы оказывать какое-то реальное воздействие на бывшую колонию. Великобритания же, хотя и утратила за последние сто лет большую часть геополитического могущества, все же сохраняет возможность определенным образом влиять на население Гонконга. Кроме того, часть этого влияния «передана» Лондоном Вашингтону, который видит возможность инициировать внутренний подрыв Китая именно через Гонконг. В итоге, хотя город 22 года числится в составе КНР, там выросло уже целое поколение людей, которые на ментально-психологическом уровне не считают себя гражданами Китая. Более того, по крайней мере часть этого нового поколения не только хочет официального отделения Гонконга от КНР, но и готова прямо способствовать развалу и уничтожению Китая, в том числе с помощью американской военной интервенции. Того, что она в реальности невозможна, эти люди не понимают, в данном случае важен сам факт не просто наличия, но массового распространения подобных настроений среди молодежи Гонконга. В этом плане можно констатировать провал идеологической политики КНР, причем теперь любые действия властей в отношении протестующих идут во вред Пекину. Слишком жесткое подавление протестов лишь усилит отторжение жителей Гонконга от КНР, проявление мягкости воспринимается протестующими как слабость и основание для выдвижения новых требований. Какие-то из них станут заведомо неприемлемыми и заставят Пекин перейти к жесткому варианту.
Разумеется, попытка подорвать гигантский во всех отношениях Китай через микроскопический Гонконг, находящийся на краю страны, представляется безнадежной. Однако эти выступления не совсем уж бессмысленны. Они уже нанесли серьезный удар по экономике Гонконга, а следовательно, Китая в целом, причем в ситуации, когда ее рост и так серьезно замедляется. Они сильно влияют на население Тайваня, снижая вероятность мирного объединения и толкая Пекин в сторону крайне нежелательного для него силового решения проблемы. Они подрывают и его позиции в торговой войне с Вашингтоном. Таким образом последний, способствуя протестам в Гонконге, решает хотя бы задачу-минимум.
Решить задачу-максимум – подорвать изнутри весь Китай, как было сказано выше, невозможно, тем не менее вероятность даже такого варианта не равна нулю. В случае ухудшения экономической ситуации в КНР, гонконгские настроения могут начать распространяться среди вестернизированной молодежи крупных городов восточной и центральной частей страны. Эта молодежь весьма эмоциональна и не обременена серьезными знаниями. Об этом свидетельствуют вышеупомянутые призывы гонконгских протестующих к американской военной интервенции или их заявления, что нужно брать пример с Украины, хотя у последней можно научиться лишь тому, как не следует поступать. Если подобные протесты начнутся в основных городах страны, это сильно ударит по экономике и геополитическим позициям Китая, конкурентоспособность страны будет основательно подорвана.
В сложившейся ситуации для руководства КНР лучшим из худших вариантов, безусловно, является как можно более быстрое и жесткое подавление гонконгских протестов. Если этого не сделать, неизбежно постепенное расшатывание ситуации, что приведет как минимум к дальнейшему обрушению экономики самого Гонконга. Если же выступления выйдут за его пределы, это станет для Китая катастрофой.
Скорее всего подобное развитие событий удастся предотвратить. Однако они выявляют фундаментальную проблему современного Китая – расхождение между идеологией и реальностью. На самом деле именно это стало главной причиной гибели СССР: Запад полностью переиграл СССР в информационной войне, поскольку уже с 70-х годов официальный советский агитпроп почти никем не принимался всерьез даже внутри страны, а западная пропаганда начала казаться большинству советских людей «истиной в последней инстанции» ( ). Совершенно очевидно, что в нынешнем Китае никто не строит коммунизм, не может быть речи и ни о какой «власти рабочих и крестьян». О несоответствии официальной идеологии и реальной ситуации уже почти открыто говорят и в самом Китае. Кроме того, значительная часть населения считает, причем отнюдь не без оснований, что рост благосостояния жителей КНР хоть и не вызывает сомнений, но отстает от общих экономических и геополитических успехов Китая как страны. При этом здесь нет не только демократии западного типа, но даже и «управляемой демократии» российского образца, а значит, население Китая не имеет возможности как-либо проявить недовольство цивилизованным путем. В то же время в отличие, например, от КНДР Китай достаточно широко открыт внешнему миру, что делает его население, в первую очередь молодежь, весьма уязвимым перед западной пропагандой. В такой ситуации Гонконг может стать катализатором выражения всекитайского недовольства. Подобное развитие событий, разумеется, совершенно не гарантировано, но и не исключено.
Россия повлиять на события в Гонконге не может да и ни малейшей необходимости в этом нет. Не наша это война. Рассказывать о том, будто мы с Пекином в одной лодке, так же глупо, как другие сказки, например о нашем общем с Западом интересе в «борьбе с терроризмом». Пекин ни по событиям в Крыму и Донбассе, ни по отношению к происходящему в Сирии не показал, что он в одной лодке с Москвой. Более того, многие китайские компании де-факто соблюдают антироссийские экономические санкции, введенные Западом.
Конечно, если КНР вдруг начнет разваливаться, некоторые «обломки» упадут на Россию, но такой вариант нереален. А ослабление Китая в наших интересах: он станет гораздо сговорчивее прямо сейчас и значительно безопаснее для нас в перспективе. Поэтому России за событиями в Гонконге нужно, по китайскому же выражению, хладнокровно наблюдать, точно так же, как уже пять лет Пекин наблюдает за противостоянием между Москвой и Западом. И конечно, очень важно делать из происходящего выводы, чтобы учиться на чужом, а не на своем горьком опыте.
,
заместитель директора Института политического и военного анализа
Комментарии (1)