Для отечественного либерального сознания всегда было принципиально важно ощущать себя частью большого глобального проекта, исходящего с Запада. На этом фундаменте в России существует как системный либерализм, преимущественно экономический, так и несистемный, в основном культурно-политический. Проблема в том, что привычные, укорененные в американской или европейской действительности, версии такого либерализма сегодня превращаются в анахронизмы. В итоге российский либерализм – как в системной, так и в несистемной версиях – все больше отстает от своего западного эталона до такой степени, что возникает реальная перспектива его вымирания.
Одной из главных особенностей американской, да и глобальной политики сегодня является трансформация либеральной идеологии в нечто новое, называемое термином wokeism. Речь идет о причудливой смеси левого либерализма, прогрессизма, экологизма, политического феминизма, и все чаще – идеологии «демократического социализма».
Ничто новое не может появиться без борьбы со старым. Оправдывающие это явление американские публицисты ссылаются на «феномен Трампа» как главный фактор роста популярности идеологии woke. Однако на самом деле тем старым, с которым борется wokeism в первую очередь, являются любые предшествующие «устаревшие» версии либерализма и экономического неолиберализма, как их понимали хотя бы в 1990-е годы и даже еще в «нулевые», не говоря уже о классическом либерализме XIX века.
Wokeism ставит под сомнение сложившиеся в рамках западной цивилизации представления об устройстве сферы частной жизни, включая такие вопросы, как религиозные убеждения, личные отношения и воспитание детей. Идеология woke отличается от предшествующих концепций принудительным и даже карательным характером. Она изначально радикальна, она направлена на то, чтобы подавить оппонентов, заставить их замолчать или публично покаяться за «неправильные взгляды».
Адепты политкорректности заявляли: «Вы не можете сказать это». Адепты wokе говорят: «вы должны сказать это – или пострадать от последствий своих неверных решений». Наиболее ярко такой подход проявился в так называемой культуре отмены (cancelculture), в рамках которой, например, из социальных сетей были удалены сотни тысяч неугодных аккаунтов вплоть до страниц президента США Дональда Трампа.
 |
«Новый либерализм» постоянно усиливается, особенно в США. Выборы в Конгресс в ноябре 2020 года привели к заметному усилению сторонников этих взглядов среди парламентариев от Демократической партии. Еще в предвыборный период на праймериз демократов кандидаты из числа «новых либералов» вроде знаменитой уже Александрии Окасио-Кортес нередко уверенно побеждали конкурентов – более умеренных либералов, в том числе заслуженных парламентариев, десятилетиями представлявших в Конгрессе свои округа и штаты. После выборов спикер нижней палаты Конгресса Нэнси Пелоси смогла вновь занять этот пост лишь по милости конгрессменов из «новых либералов», которым хватало голосов, чтобы заблокировать ее избрание. Новые либералы в США, продвигающие идеологию woke, охотно готовы, в отличие от старого поколения либералов, отождествлять себя с социалистами. Учитывая роль США как сверхдержавы и законодателя политической и культурной моды, конфликт старых и новых американских либералов неизбежно переносится на остальной мир. По мере усиления нового поколения либералов в США политикам по всему свету, идентифицирующим себя как либералов, придется либо подстраиваться под эту новую силу, либо искать связи с иными партнерами на Западе.
Конфликт между старым и новым либерализмом постепенно становится актуальным и для либерального лагеря в России. Повторимся, либералы в России в постсоветское время – это либо часть какой-то глобальной , либо те, кто ощущают «духовную принадлежность» к глобальному проекту, ассоциируемому в первую очередь с США. В нашей стране этот конфликт может протекать особенно остро, так как «старолибералы» в России по своему генезису и взглядам – это антисоциалистическая и антисоветская сила. Между тем «по ту сторону холма» растет спрос на СССР: неслучайно в таких новых продуктах западной массовой культуры, как нашумевший сериал «Ход Королевы», Советский Союз выглядит куда симпатичнее США.
Прониковение нового леворадикального либерализма в страну уже идет. Ярким проявлением этого процесса стала полемика по поводу . На текст Богомолова, который можно обоснованно назвать программным с точки зрения защиты идеологии «старого либерализма» и России как его грядущего олицетворения, «Новая газета» ответила двумя словами: «Ок, бумер». Это чисто американский мем, который обычно используют в сетевых спорах с представителями старшего поколения «бэби-бумеров» (1943–1963 годов рождения), хотя сам Богомолов и не относится к данной возрастной категории. В «Новой газете» сочли правильным демонстративно уйти от содержательной полемики – это является важным симптомом принятия леворадикальной американизации редакцией этого СМИ и ее приспособления к идеологии «новой нормальности» и нового либерализма.
Преобладающее течение в российском либерализме сегодня – это, безусловно, одна из разновидностей «старого либерализма». Его зарождение произошло в 1987–1990 годах во многом благодаря двум персонам, которые способствовали формированию из молодых советских экономистов команды, способной провести в нашей стране неолиберальные реформы. Первая из этих персон – Любо Сирц, словенский диссидент и президент одного из лондонских «мозговых трестов», Центра изучения экономики коммунистических стран. Второй персоной был друг и деловой партнер Сирца – британский экономист лорд Ральф Харриc, один из ближайших советников знаменитой Маргарет Тэтчер, премьер-министра Великобритании, внесший большой вклад в разработку проведенных ею неолиберальных реформ.
Сирц и Харрис были убеждены, что экономика социалистических стран рухнет, после чего государствам бывшего социалистического блока экстренно потребуются либеральные рыночные реформаторы. Они искали подходящих для этого людей и обрели их в лице Анатолия Чубайса и его единомышленников. Именно Сирц и Харрис в 1990 году поспособствовали формированию из своих советских подопечных команды, способной провести неолиберальные реформы.
Ядро будущих системных либералов оформилось в 1990 году на конференции в Париже под председательством лорда Харриса. В ее составе были, среди прочих, Егор Гайдар, Анатолий Чубайс, Андрей Илларионов, Сергей Глазьев, Сергей Васильев (научный руководитель НИУ-ВШЭ в Санкт-Петербурге), Константин Кагаловский (бывший крупный управленец в ЮКОСе), Андрей Нечаев (бывший министр экономики в правительстве Гайдара), Владимир Мау (ректор РАНХиГС), Петр Авен (глава совета директоров «Альфа-банка» и бывший министр внешнеэкономических связей РФ).
В 1990-е годы персональный состав этой команды претерпел немало изменений. Например, ее ряды покинули Глазьев и Илларионов, зато в ее состав вошли новые фигуры, в том числе Алексей Кудрин и Леонид Гозман. Однако костяк данной группы оставался неизменным и сохранил огромное влияние на социально-экономическую политику России на протяжении всего постсоветского периода.
Ведущее течение в российском либерализме было полноценной сетью единомышленников, тесно связанной с глобальными «теневыми элитами». Современная российская элита еще в 1990-е годы установила тесные контакты с доминировавшей тогда либерально-центристской группировкой истеблишмента Демократической партии США, ориентированной на семью Клинтон. Основными игроками в ней были Роберт Рубин и Ларри Саммерс – министры финансов США в администрации Клинтона, создатели неолиберальной экономической модели и политики глобализации – пресловутого «вашингтонского консенсуса».
Сегодня российский либерализм утрачивает традиционных партнеров на Западе, которых там вытесняют «новые либералы». Чего в скором времени будут стоить прежние многолетние связи со «старыми либералами» на Западе, наглядно показали недавние события вокруг Ларри Саммерса. Бывший министр финансов США в 1999–2001 годах, затем ректор Гарвардского университета (2001–2006) и глава Национального экономического совета США (2009–2010), Саммерс являлся одним из самых влиятельных фигур среди американских «старых либералов». В 2020 году он был советником по экономической политике в предвыборном штабе Байдена и рассматривался как возможный кандидат на важный пост в его будущей администрации.
Все перспективы Саммерса превратились в дым, когда группы активистов-прогрессистов записали воззвание к тогда еще кандидату Байдену, требуя от него отказаться от услуг такой «токсичной фигуры», как Ларри Саммерс. Последнего обвиняли в организации «экономической политики, которая привела к неизмеримому социальному расслоению общества и экологическому кризису». В итоге бывший всемогущий экономист и финансист был вынужден отступить, заявив, что он не ищет должности в формируемой администрации Байдена.
Российский либерализм, еще живущий идейным багажом конца XX века, стремительно утрачивает с Западом и общий язык. Мало что является сегодня на Западе столь немодным, как рейганомика или тэтчеризм. Даже Клаус Мартин Шваб, крестный отец Всемирного экономического форума в Давосе, убежден, что неолиберализм устарел и должен умереть. Укорененные в американской политике – иногда семейно, с дедушками и прадедушками-конгрессменами – «уважаемые люди» массово лишаются выборных должностей в пользу «простецов», свято верящих в правоту учения Владимира Ильича Ленина. И представить их на одной волне с тем же Леонидом Гозманом решительно невозможно.
Системный российский либерализм должен либо согласиться в российской действительности с ролью стареющего бронтозавра, либо трансформироваться. Первый способ – действительно стать «похитителями Европы» (как предложил Богомолов), переключившись с неолиберализма на либерализм классический.
В 1990-е годы сторонники неолиберальных реформ перевели страну на рыночные рельсы и встроились как в новый управляющий контур внутри страны, так и в глобальные тренды. Ценой этому было ликвидация советского среднего класса и уничтожение значимой роли отечественных интеллектуалов, которые стали рассматриваться как «пособники» в деле «убийства страны» (в том числе «силовой» частью российской элиты).
Отрицание идеологии wokeism-социализма с одновременным отказом от неолиберальных экономических практик сулит внутри страны воссоздание отечественной интеллектуальной среды, преемственной к своим родоначальникам – русским конструкторам и инженерам XX и даже XIX века, которые создавали технологический фундамент России «образца 1913 года». За пределами России, в глобальном измерении в таком случае можно найти союзников во влиятельных элитных кругах Америки и Европы, также не испытывающих радости от наступления на них нового «тоталитаризма с человеческим лицом», среди либерально-консервативных политических и экономических кругов.
Второй способ еще оригинальней. Речь идет о творческом продолжении советского эксперимента – уже как либерального, под новым названием и с новой адаптированной идеологией, разумеется, как альтернативного идеологии wokeism. Оба варианта подразумевают огромный объем подготовительной интеллектуальной работы, долгие горизонты планирования и навсегда изменят облик отечественных либералов, позволяя им при этом сохранить свое место в российской действительности.
Текст написан в соавторстве с политологом Алексеем Черняевым.
Комментарии (8)