С учетом отравленных отношений между Вашингтоном и Москвой, увеличивается вероятность того, что две великие державы могут стать участниками военной конфронтации. При этом было бы ошибкой предположить, что Кремль просто уступит США в критический момент, как многие в Вашингтоне склонны считать, опираясь на опыт ведения дел со слабой Россией в начале 1990-х годов.
Группа экспертов обсуждала сегодня американо-российские отношения в Центре национальных интересов.
(США) публикует материалы:
С учетом отравленных отношений между Вашингтоном и Москвой, увеличивается вероятность того, что эти две великие державы могут стать участниками военной конфронтации.
Несколько дней назад Соединенные Штаты выслали из страны несколько десятков российских дипломатов — предположительно они являются работающими под прикрытием сотрудниками разведки, — и сделано это было в наказание за предполагаемую попытку отравления на территории Соединенного Королевства беглого бывшего сотрудника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери Юлии. Кремль обещал принять ответные меры, и это означает, что отношения межу Россией и Соединенными Штатами опустились до самого низкого уровня со времени окончания холодной войны.
«Я не думаю, что многие из нас будут сомневаться в том, что мы на самом деле имеем дело с новой холодной войной, — отметил Дмитрий Саймс (Dimitri Simes), президент и главный исполнительный директор Центра национальных интересов в ходе организованной во время ленча утром 26 марта панельной дискуссии. — В настоящее время холодная война может во многих аспектах отличаться от прежней холодной войны.
Во-первых, существует совершенно другой баланс сил. Во-вторых, отсутствует привлекательная идеология с российской стороны. В-третьих, Москва в значительно большей степени открыта по отношению к Западу, чем это было во время изначальной холодной войны. Кроме того, имеется меньше правил, и, возможно, больше, как мне кажется, эмоций с обеих сторон, а также все более враждебных эмоций с обеих сторон».
Возможность возникновения конфликта
По мнению Саймса, который недавно побывал в России, Кремль не пользуется большим уважением в Вашингтоне, однако подобные чувства находят в Москве свое зеркальное отражение. На самом деле, напряженность между двумя ядерными великими державами настолько велика, что аналитики открыто говорят о возможности вооруженного столкновения между Москвой и Вашингтоном. Отвечая на вопрос Саймса о степени вероятности любого рода потенциального военного столкновения (хотя и не обязательно ядерного) в Сирии или в другом месте по шкале от одного до десяти, где десять будет означать высокую вероятность конфликта, группа экспертов по России пришла к выводу о реальной возможности военной конфронтации между Вашингтоном и Москвой.
«Моя оценка шесть, — сказал, обращаясь к собравшимся за ленчем специалистам, Джордж Биб (George Beebe), руководитель исследований по вопросам разведки и национальной безопасности Центра национальных интересов. — На мой взгляд, такая вероятность, скорее, существует, однако это далеко не неизбежный вариант. Поэтому моя оценка шесть — если говорить о военном столкновении между двумя странами, имеющими наиболее дееспособные ядерные силы, и это неприемлемо высокий уровень риска».
Майкл Кофман (Michael Kofman), научный сотрудник Центра военно-морского анализа (Center for Naval Analyses), который также принял участие в панельной дискуссии, проходившей в Центре национальных интересов, согласился с тем, что риск военного столкновения между Россией и Соединенными Штатами, на самом деле, существует. Оценка Кофмана по шкале риска составляет шесть или семь. «В течение определенного срока мы к этому придем», — отметил Кофман.
Если возникает какой-то кризис, в который вовлечены как Соединенные Штаты, так и Россия, то опасность конфронтации становится очень высокой. «Во время кризиса или противостояния такой вариант, на мой взгляд, весьма вероятен, — сказал Кофман. — Эта конфронтация не появляется как гром среди ясного неба. Сначала должен возникнуть кризис, а затем люди делают выбор, и их выбор может привести к тому, что они начнут стрелять друг в друга».
Пол Сондерс (Paul Saunders), исполнительный директор Центра национальных интересов, выступавший вместе с Бибом и Кофманом, не считает, что военная конфронтация с Россией является неизбежной. Сондерс оценивать степень риска примерно в пять баллов, однако, если учитывать ставки потенциальной ядерной конфронтации, то, по его мнению, ситуация крайне опасная. «Я не считаю подобный вариант весьма вероятным, однако, на мой взгляд, речь все еще идет о неприемлемом риске», — подчеркнул Сондерс.
У Путина сильные позиции
Хотя многие в Вашингтоне считают, что Россия сбросит карты, если Соединенные Штаты будут активно противодействовать Кремлю, прошедшие 18 марта президентские выборы в России, похоже, показывают, что российский президент Путин имеет значительно более сильный мандат, чем ожидали многие западные наблюдатели. Как отметил Биб — в прошлом он возглавлял российский отдел Центрального разведывательного управления (ЦРУ), — Путин получил на выборах значительно более высокий результат, чем предполагали аналитики.
«Что касается политической власти, то это на самом деле хорошая новость для Путина, — сказал Биб. — Он, по сути, добился прекрасного результата 70/70, который Кремль назвал перед выборами своей целью — 70% явка, и 70% полученных Путиным голосов. В действительности, явка составила немногим более 67%, и немногим более 76% избирателей проголосовали за Путина».
По мнению Саймса, полученный Путиным результат оказался лучше, чем ожидалось, в тех местах, где традиционно у него были не очень хорошие результаты, в том числе в Москве, а также среди проживающих за границей россиян. Частично столь хороший результат Путина связан с предполагаемой российской атакой на Скрипаля, поскольку россияне, в основном, не верят в то, что в этом было замешано их правительство.
Российские либералы на самом деле показали крайне слабый результат на президентских выборах, и частично это объясняется тем, что россияне «сплотились вокруг флага», отметил Биб. По его мнению, частично это объясняется тем, что ни Соединенные Штаты, ни Британия не предоставили конкретных доказательства того, что Россия совершила это нападение. Доступная для общества информации является основанием для весьма серьезных подозрений относительно того, что Россия может стоять за этими событиями, отметил Биб. Однако само по себе это не является доказательством, добавил он.
Идея о том, что Россия находится в организованной враждебными иностранными державами осаде, во многом способствовала высокой явке избирателей на президентских выборах, что и обеспечило значительно большую поддержку самому Путину. «На проходившем уже после выборов специальном мероприятии для журналистов присутствовали многие представители оппозиции, кандидаты и их доверенные лица, и все они говорили: «В последние дни перед выборами мы потеряли много голосов избирателей из-за британского инцидента», — отметил Саймс.
Более того, попытки Запада оказать влияние на российскую молодежь закончились полным провалом. Сондерс, работавший ранее в госдепартаменте, отметил, что одной из целей Америки в России в 1990-е годы было привлечение на свою сторону молодежи и создание привлекательного образа Запада. Однако этого не произошло. Российская молодежь выросла в период относительного благосостояния, и это происходило в то время, когда Путин начал восстанавливать позиции России за границей.
«Они сегодня находятся среди тех людей, который больше всего поддерживают Путина, — подчеркнул Сондерс. — Это в значительной мере объясняется тем, что они сформировались в период относительного процветания, и в это же время Россия все больше усиливает свою роль в международных делах».
По мнению Биба, в ходе президентских выборов в России речь не шла о выборах нового президента — победа Путина была заранее предопределена. Они должны были измерить уровень политической власти российского президента. Хотя российские выборы не являются ни свободными, ни честными, уровень фальсификации на них является свидетельством того, насколько популярным является руководство страны среди населения. «По российским стандартам, это были относительно свободные выборы, и, возможно, даже честными, — сказал Биб. — Всем понятно, что это правильные результаты. Это хороший знак для Путина с точки зрения его политической власти».
Мелосский диалог России
Обеспечив сохранность своей политической власти, Путин может обратить внимание на восстановление России в качестве великой державы. Тот вывод, которые Путин и представители кремлевской элиты сделали из развала Советского Союза и хаоса 1990 годов в период слабости Москвы, состоит в том, что Россия должна быть сильной. «(Путин) говорит, что России нужно быть сильной, — отметил Биб. — Если свести все это к одному предложению, то оно будет таким: «Сильные делают то, что хотят, а слабые получают те страдания, которые они заслуживают».
По мнению Биба, проблема России состоит в том, что существует напряженность между ее различными целями. Чтобы иметь сильную экономику, Кремль должен ослабить свой контроль над обществом, что приведет к ослаблению власти государства, сказал Биб. Однако сильная армия требует сильной экономики, и это означает, что Россия будет вынуждена провести такого рода реформы. А сильная армия — часть собственного имиджа России как великой державы. «Ему нужно будет найти баланс, и легкой эту задачу назвать нельзя», — подчеркнул Биб.
С учетом ситуации в России, эти соперничающие между собой факторы толкают Путина в сторону более националистической позиции, подчеркивающей военную мощь, сказал Биб. А это, в свою очередь, заставляет Россию проводить более конфронтационную политику. Поэтому, как считает Кофман, в случае возникновения кризиса, в ходе которого Вашингтон и Москва столкнуться друг с другом, россияне не будут робко отходить в сторону и подчиняться требованиям Соединенных Штатов. Россия была слабой после развала Советского Союза, однако этот период уже давно закончился. Сегодня Россия со своей модернизированной армией намного более самоуверенна, чем это было в 1990-е годы, и она хочет и готова дать отпор Соединенным Штатам.
Решимость Кремля
По мнению Кофмана, в последние недели глава российского Генштаба генерал (армии) Валерий Герасимов предупредил Соединенные Штаты и том, что Москва ответит в том случае, если ее силы будут атакованы американскими военными в Сирии. Как отметил Кофман, Герасимов, в отличие от большинства российских политических фигур, не делает пустых угроз и строго следует тем указанием, которые ему дает российский президент Владимир Путин. «Если глава российского Генерального штаба что-то говорит, но его нужно слушать, потому что кто-то сказал ему то, что он должен говорить», — подчеркнул Кофман.
Поэтому было бы ошибкой предположить, что Кремль просто уступит Соединенным Штатам в критический момент, как многие в Вашингтоне склонны считать, опираясь на свой опыт ведения дел со слабой Россией в начале 1990-х годов. «Русские довольно уверены в своих силах, они готовы дать отпор и они должны предпринимать все больше усилий для того, чтобы выдержать конфронтацию, — отметил Кофман. — Люди в Соединенных Штатах настроены очень агрессивно — они ходят оказывать давление на Россию и оттеснять ее различными способами, и это большая и стремящаяся лишь к собственному воспроизводству система, находящаяся на месте контура обратной связи».
Забытые уроки холодной войны
И в этом кроется опасность возникновения конфликта с обладающей ядерным оружием Россией. По мнению Кофмана, представители вашингтонского сообщества, занимающиеся вопросами национальной безопасности, в значительной мере забыли о концепции времен холодной войны относительно ядерного сдерживания и управления конфронтацией с соперником, обладающим ядерным оружием.
В течение последних 25 лет Вашингтон привык к миру, лишенному вызовов со стороны других великих держав, к миру, где главная опасность исходит от терроризма. «Люди здесь имеют незрелое, поверхностное представление о конфронтации великих держав, — отметил Кофман. — На самом деле многие люди сегодня даже не понимают то, что собой представляет ядерная стратегия сдерживания и эскалационная динамика. Часто можно услышать такие разговоры — мы слишком долго находились в игре против терроризма/повстанцев, и люди не понимают, с кем они имеют дело, играя теперь на более высоком уровне. Я постоянно слышу подобные разговоры. Все это рецепты для того типа взаимодействия с другой великой державой, который существовал в период 1950 — 1960 годов».
Возможно, американскому внешнеполитическому истеблишменту, действительно, потребуется новая версия кубинского кризиса 1962 года для того, чтобы полностью осознать, насколько опасной может быть конфронтация с соперничающей ядерной великой державой. «Мне неприятно это говорить, но, возможно, это была бы хорошая вещь, — отметил Кофман. — На самом деле, я считаю, что было бы полезно получить такого рода кризис, чтобы все повзрослели».
Комментарии (0)