В столице Таиланда Бангкоке завершился 35-й саммит десятки государств — членов Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) — организации со штаб-квартирой в столице Индонезии Джакарте. Параллельно прошел 14-й Восточноазиатский саммит, который функционирует с 2005 года, объединяя членов АСЕАН с государствами — партнерами этой организации, а с 2011 года на эти саммиты приглашаются Россия и США. На полях этих форумов состоялись и встречи «расширенных форматов» — площадок диалогов АСЕАН с Китаем (10+1), с Китаем, Японией и Южной Кореей (10+3), а также АСЕАН — США и Китая с Японией и Южной Кореей.
Чтобы не запутать читателя и разложить все по полочкам, следующая справка. Члены АСЕАН: Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма (бывшая Бирма), Сингапур, Таиланд, Филиппины. Партнеры АСЕАН: КНР, Япония, Южная Корея, Индия, Австралия, Новая Зеландия. Ну и, как уже отмечалось, Россия и США — это приглашенные участники Восточноазиатского саммита (официальное название — Саммит стран Восточной Азии).
Таким образом, перед нами сложная фигура из концентрических кругов: собственно страны АСЕАН в центре, вокруг них расположился «ближний круг» государств-партнеров, и по внешней окружности — дальний круг в лице Москвы и Вашингтона. Такая конфигурация с множеством уровней и форматов участия порождает сложные альянсы, в том числе тактические, ситуативные, по тем или иным вопросам глобальной и/или региональной повестки. Формально в центре АСЕАН находятся экономика и международное торговое сотрудничество, но фактическое участие в саммитах держав «глобального треугольника» — России, КНР и США — прочно охватывает геополитическую сферу. Так что в реальности каждый саммит АСЕАН и то, что происходит вокруг него, — это большая игра с региональной привязкой и глобальным контекстом. Этим и объясняется исключительное к ним внимание со стороны ведущих мировых СМИ. Геополитических сюжетов, вокруг которых шли маневры в Бангкоке, можно выделить как минимум три.
Первый, главный: стратегическая конкуренция Китая и США за дальнейший вектор регионального развития. Будет ли определяющим для АСЕАН взаимодействие с Китаем, что предполагает скорое урегулирование территориальных проблем в Южно-Китайском море (ЮКМ), которые изо всех сил подогреваются Вашингтоном, регулярно устраивающим антикитайские провокации с участием кораблей ВМС США? Или верх возьмет курс на фактическое включение АСЕАН в продвигаемое американцами «Индо-Тихоокеанское партнерство» с участием самих США, а также государств — партнеров АСЕАН — американских сателлитов Японии, Австралии и Новой Зеландии, а также усиленно вовлекаемой в альянс с ними Индии? В первом случае Вашингтон лишится существенных военно-политических рычагов воздействия на регион, и его возможности управлять противоречиями Китая с Вьетнамом и рядом других стран, втянутых в территориальные споры, существенно сократятся. Вместе с основаниями для военного контроля над маршрутом трансокеанского морского транзита, по которому проходит более половины мировой торговли. Во втором же случае американские амбиции получат мощную подпитку, вплоть до превращения ряда участников и партнеров АСЕАН в «плацдармы» американской стратегии «дальних рубежей» и часть символической «анаконды», охватывающей Китай с юго-востока.
Второй геополитический сюжет: крепнущее российско-китайское взаимодействие, которое с учетом связей с АСЕАН Пекина может сформировать в регионе сухопутную конфигурацию баланса сил взамен морской, продвигаемой Вашингтоном. Здесь очень многое зависит от скорости заключения двух соглашений. Прежде всего о ВРЭП (RCEP) — Всеобъемлющем региональном экономическом партнерстве, по которому, забегая вперед, отметим, что по итогам переговоров заявлено о прорыве и даже обозначена дата подписания — 2020 год. Второй документ, который находится в проекте, — Кодекс поведения в ЮКМ. Его уже неоднократно объявляли «согласованным» и «почти подписанным», и он важен с точки зрения урегулирования противоречий между АСЕАН и КНР, на которых спекулируют США. Станут реальностью ВРЭП и Кодекс — и с учетом факторов ШОС и вступившего в силу 25 октября Соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве ЕАЭС — КНР сопряжение евразийской интеграции с проектом «Пояса и пути» выйдет на перспективу Большого евроазиатского партнерства, то есть многоуровневой региональной интеграции без участия США.
Третий сюжет уточняет узлы китайско-американской борьбы за АСЕАН. На наш взгляд, помимо России, находящейся на стороне Пекина, это еще и Индия с Японией, символически находящиеся на крайних флангах геополитической дуги, охватывающей всю Восточную Азию. С одной стороны, Индия рассматривается Вашингтоном частью «Индо-Тихоокеанского» региона, а Япония как «непотопляемый авианосец» США входит в американскую систему безопасности. С другой стороны, Индия участвует в ШОС, получая как привязку к континентальному евразийскому вектору, так и заинтересованный и эффективный инструмент урегулирования ее противоречий с Пакистаном и Китаем, и не случайно индийский премьер Нарендра Моди прибыл в Бангкок прямо из Ташкента, где вместе с российским премьер-министром Дмитрием Медведевым и премьером Госсовета КНР Ли Кэцяном только что участвовал в саммите глав правительств ШОС.
Япония же — важный участник того самого формата с Китаем и Южной Кореей, который продвигает ВРЭП, и прорыв, о котором говорилось выше, в тайской столице достигнут именно на 22-й встрече китайского, японского и южнокорейского премьеров. И касается он серьезного приближения этих трех сторон к созданию между ними зоны свободной торговли, а с участием стран АСЕАН и государств — партнеров объединения, на основе ВРЭП, еще и Восточноазиатского экономического сообщества. В этом случае геополитические планы Вашингтона организовать на базе «Индо-Пасифики» некое «восточное НАТО» неминуемо потерпят крах. Ибо, даже будучи привязанными к США в вопросах безопасности, члены и партнеры АСЕАН будут соединены между собой экономическими интересами, отличными от американских, а сам регион получит совсем иную конфигурацию. И желающих играть в чужие «заоблачные» игры, жертвуя своими, вполне конкретными, выраженными в многомиллиардных контрактах экономическими интересами может и не отыскаться.
Каждый саммит АСЕАН вместе со своими дополнительными форматами, каждая встреча в рамках АСЕАН, а также переговорная тематика стран десятки с партнерами и приглашенными в любых конфигурациях неизменно вертятся вокруг именно этих сюжетов, составляющих некую константу. И в этом смысле весьма показательно, что, выступая на Восточноазиатском саммите, председатель правительства России Дмитрий Медведев сделал один из акцентов именно на критике «Индо-Тихоокеанского» проекта США, упрекнув Вашингтон в стремлении «заменить привычный формат». И показывая тем самым, что в этом споре интересы и симпатии России на стороне Китая и АСЕАН, а не «архитекторов» «восточного НАТО». То, что маятник предпочтений в восточно-азиатском регионе качнулся не в сторону интересов США, прекрасно поняли и в Вашингтоне. Официальное объяснение существенному понижению уровня американского представительства на вплетенном в программу форумов саммите АСЕАН — США — до советника президента по вопросам национальной безопасности Роберта О’Брайена и министра торговли Уилбура Росса, который по сути ограничился участием в деловой части мероприятий в Бангкоке — вовлеченность президента Дональда Трампа и вице-президента Майкла Пенса в начавшуюся в США президентскую кампанию. Справедливости ради следует отметить, что Трампа не было и в прошлом году в Сингапуре, вместо него приезжал Пенс. А вот до этого, как и при Бараке Обаме, американские первые лица участвовали лично и в обязательном порядке, за единственным исключением 2013 года, когда политический Вашингтон сотрясал «шатдаун».
Реакция участников АСЕАН на отсутствие достойного представительства из США стала симметричной; из десяти лидеров стран объединения во встрече с О’Брайеном приняли участие лишь трое — премьер председательствующего в АСЕАН Таиланда Прают Чан-Оча, а также его вьетнамский и лаосский коллеги Нгуен Суан Фук и Тхонглун Сисулит. Остальные лидеры вместо себя прислали глав МИД, дав понять, что недовольны уровнем американского представительства и готовы разговаривать только с первыми лицами. Несмотря на это, О’Брайен не удержался от того, чтобы использовать трибуну встречи для антикитайского демарша. «Пекин использует тактику запугивания, пытаясь заблокировать странам АСЕАН доступ к их морским ресурсам на сумму в несколько триллионов долларов только в запасах нефти и газа, — описывал американский президентский советник ситуацию в ЮКМ. — Эта тактика идет вразрез с нормами уважения, справедливости и международного права. Регион не заинтересован в новой имперской эпохе, когда большая страна может управлять другими на основе коммунистической теории, которую считает правильной». (Лишнее доказательство тому, что принятие Кодекса поведения в ЮКМ между Китаем и АСЕАН снимет почву для этих спекуляций). Пообещав участникам встречи поддержку в защите суверенитета в виде совместных военно-морских учений, О’Брайен перешел к главному и передал приглашение Трампа поучаствовать в начале 2020 года в альтернативном саммите в формате США — АСЕАН, который предложил провести в Америке. Эксперты в связи с этим уже высказали сомнения в возможности реализации этого предложения за оставшиеся до предполагаемого срока даже не месяцы, а уже недели.
Советнику Трампа ответил Родриго Дутерте, президент Филиппин, которые как раз и являются одной из тех стран ЮКМ, защищать которые от Китая вознамерился американский эмиссар. «АСЕАН приветствует мощную поддержку стран объединения со стороны Китая с помощью торгового, экономического и морского сотрудничества, — охладил Дутерте пыл О’Брайена, — и считает АСЕАН и Китай наиболее значимыми партнерами по диалогу». Самое главное: поблагодарив Пекин за поддержку центральной роли АСЕАН в формировании новой региональной архитектуры, филиппинский лидер напомнил, что именно КНР первой из великих держав еще в 2003 году установила с объединением отношения стратегического партнерства. Ну, а детали этой поддержки вместе со статистикой, показывающей значение двух‑ и многосторонних связей АСЕАН в «широких форматах» с китайским участием, еще в канун саммита изложил премьер Госсовета КНР Ли Кэцян, опубликовавший статью в ведущий тайских СМИ. Из нее следует, что удельный вес АСЕАН+3 (с Китаем, Японией и Южной Кореей) уже достиг 27% мирового ВВП, вклад в рост глобальной экономики приблизился к 60%, а само объединение АСЕАН в списке главных торговых партнеров Китая прочно вышло на второе место. Отметим, что с учетом противоречий, сохраняющихся в китайско-американских торгово-экономических отношениях, ожидается дальнейшее развитие описанных Ли Кэцяном тенденций.
Что это означает для России? Прежде всего, рост стабильности и предсказуемости в Южной и Восточной Азии. Снижение в регионе геополитических рисков, на состояние которых как самостоятельно, так и в узком, российско-китайском формате и даже в формате ШОС достойные варианты ответов у нас если и были, то сопрягались с очень большими сложностями. Со счетов нельзя сбрасывать и фактор регионального экономического взаимодействия, который будет играть тем большую роль, чем сильнее будет углубляться российско-китайское стратегическое партнерство. В том, что США этот раунд борьбы за Юго-Восточную Азию как минимум не выиграли, а по сути, уступили в своем влиянии, на наш взгляд, и состоит главный итог завершившегося в Бангкоке саммита.
Комментарии (0)