В России, в том числе в экспертных кругах, распространено отношение к Западу как к некоему ранжированному монолиту. На самом верху находятся всезнающие и всемогущие США, которые все спланировали на десятилетия, а то и столетия вперед, а теперь только ломают комедию перед доверчивыми землянами, непонятно зачем скрывая предрешенность всех геополитических процессов и мешая самим себе достичь окончательной победы.
Ступенькой ниже сторонники теории заговора располагают ведущие страны Западной Европы (Францию и Германию, до Brexit компанию им составляла Британия), которые, по их мнению, являются ретрансляторами воли США в ЕС. Далее находятся восточноевропейские члены ЕС, осуществляющие непосредственную реализацию воли гегемона. А в самом низу — остальной мир, бессмысленно трепыхающийся в цепких лапах евро-атлантической цивилизации.
Схема стройная, в чем-то даже красивая. Но ни одна схема не в состоянии корректно описать историю или политику. В них не просто сталкиваются различные интересы сотен государств, но еще и миллионы политических воль, влияющих на политику этих государств и порой драматически меняющих ее в самый неподходящий или, наоборот, очень удобный момент, но всегда неожиданно.
Не успеют сторонники теории заговора построить очередную красивую и даже минимально противоречивую схему, как выясняется, что мир уже изменился, и эта выстраданная модель описывает его, как ядерная физика — особенности национальной охоты. По этой причине и рухнули на наших глазах коммунистическая и либеральная идеи в России, а сейчас последняя разваливается и на Западе.
Как раз в начале текущей недели мы получили очередной пример полной неадекватности политических схем реальной жизни.
На прошлой неделе над Украиной и ее президентом жестоко издевались в ПАСЕ, унижая страну и ее лидера с особым цинизмом. Этот факт еще можно объяснить с позиции «США решают все». Решили, мол, в Вашингтоне отвернуться от Киева — и вся Европа взяла под козырек. Однако дальше начались неожиданности.
С учетом того, что последние полгода Польша только и делала, что выражала возмущение украинской бандеровщиной, а поляки с упоением избивали попадающихся им под руку украинских гастарбайтеров, стоило ожидать, что Варшава будет одним из локомотивов проведения жесткой линии в отношении Киева. Формальным поводом для такой позиции ПАСЕ стал закон о языках в образовании, который взбудоражил всех восточноевропейских соседей Украины и который польская власть оценила крайне негативно. Тем более что на Украине роздано свыше 80 тысяч «карт поляка», дающих возможность в течение года без проблем получить польское гражданство, так что формально Варшаве есть кого защищать.
Но в понедельник становится известно, что польский министр иностранных дел принял предложение представляющего киевский режим Климкина встретиться и спокойно обсудить проблему. Можно было бы сказать, что Запад просто попугал Украину, чтобы была покладистее, но добивать не собирается. Да не тут-то было.
За несколько дней до поляка такое же предложение получил министр иностранных дел Венгрии. Петер Сийярто ответил Климкину, что предложение опоздало, и не просто отказался встречаться, но выступил фактическим соорганизатором акции «Самоопределение Закарпатья», которая (несмотря на протесты украинского МИД) открыто поощряла провенгерские сепаратистские настроения в Закарпатской области Украины. Более того, венгерский МИД практически открыто пообещал защиту закарпатским венграм в случае эксцессов с украинскими властями, а также осудил учения по подавлению беспорядков, проведенные Киевом в области.
Обладателей венгерских паспортов на Украине в 2-2,5 раза больше, чем держателей карт поляка. Но 150-200 тысяч венгерских граждан даже по масштабам Закарпатья не такая уж огромная величина (примерно 10% номинального населения области). И вполне сопоставима с 80-100 тысячами потенциальных поляков.
Тем не менее действия Венгрии, которая до языкового закона вообще не обращала практически никакого внимания на ситуацию на Украине, значительно жестче, чем те, которые предприняли уже полгода борющиеся с бандеровщиной поляки. Будапешт не просто заявил территориальные претензии. Этим в той или иной форме грешили и Варшава, и Бухарест. Венгрия предприняла активные действия, направленные на отторжение от Украины ее региона. Они не доведены пока до логического завершения, но не остановлены и не дезавуированы.
Кстати, весь остальной Запад по этому поводу молчит, ни в коей мере не осуждая действия Будапешта. Опять-таки мы можем сказать, что Запад разочаровался в Украине, видит неизбежность ее распада и не собирается мешать восточноевропейским соседям под шумок устроить пересмотр границ. Придя к такому выводу, мы, очевидно, будем правы и сможем корректно объяснить поведение Венгрии. Но это ни на миллиметр не приближает нас к объяснению поведения Польши. Варшава за последние полгода неоднократно намекала, что не забыла про «польский город Львов». Украинским гастарбайтерам в Польше не раз солидно перепадало за сомнения в справедливости этого утверждения. А сейчас, в такой удобный момент, Польша молчит и идет на невынужденные переговоры с несобирающейся уступать в языковом вопросе Украиной.
В чем же дело?
А в том, что в данном случае мы как раз имеем дело с различиями в национальной политике, которая формируется на одной и той же геополитической базе, но при этом исходит из разных экономических интересов.
Во-первых, в Закарпатье тягу к Венгрии испытывают не только этнические венгры, но и составляющие большинство жителей области русины. Последние исходят из того, что до России далеко, они отделены не только от нее, но даже от условно русской части Украины бандеровской Галицией. Становиться украинцами закарпатские русины не желают, бандеровцев ненавидят. В такой ситуации они видят один путь — в Венгрию.
Более того, все 25 лет украинской власти Закарпатье в основном жило контрабандой. Давеча военный прокурор Матиос заявил, что фактически в частном владении находятся 150 километров украинско-венгерской границы (притом что реальная протяженность границы Украины с Венгрией — 135 километров). Прокурор ошибся в цифрах, а может, добавил часть границы Закарпатья со Словакией, но в главном он прав — украинско-венгерская граница по факту отсутствует. Контрабандная экономика Закарпатья полностью интегрирована в венгерскую. Жители региона соглашались терпеть номинальную власть Киева при условии, что он не будет вмешиваться в местный «бизнес». Фактически граница переместилась на карпатские перевалы.
Если до переворота 2014 года Киев еще обладал известной легитимностью и достаточными силовыми возможностями, чтобы заставить власти Закарпатья, по крайней мере, считаться с собой, то после переворота в регионе киевскую власть не боятся и не уважают, а сил на полноценное вмешательство (тем более в условиях вероятного венгерского противодействия) у Киева нет. В столице Украины нарастает анархия, на фоне борьбы олигархического консенсуса против Порошенко.
В этих условиях, пресловутый закон, запрещающий образование на языках национальных меньшинств стал лишь поводом для того, чтобы Закарпатье и Венгрия попытались привести границы в соответствие с реальностью. Это диктуется интересами экономики, в конечном итоге интересами населения как Закарпатья, так и приграничных регионов Венгрии. Конечно, контрабанду в случае перехода Закарпатья в состав Венгрии придется свернуть, но регион связан с Венгрией экономически не только контрабандой, а население рассчитывает, что, став полноценными гражданами ЕС, оно получит возможность работать во всем Евросоюзе.
Ситуация с Польшей отличается кардинально. Из обладателей карты поляка в лучшем случае от трети до половины этнические поляки или хотя бы имеют польскую кровь, а остальные — самые что ни на есть махровые бандеровцы, оформившие нужные документы за взятки, чтобы проще было ездить в Польшу на заработки. Но гораздо важнее другое. В Польше, по разным данным, работает от 1,5 до 2,5 миллионов украинских граждан. Некоторые польские источники называют цифру в пять-шесть миллионов, но она явно завышена, по официальным данным, вся эмиграция с Украины в Польшу плюс поездки гастарбайтеров на сезонные работы за все время независимости (включая давно натурализовавшихся) достигает 4-4,5 миллионов.
Как раз в понедельник польский посол в Киеве взахлеб хвалил Украину за экономическую миграцию. По его словам, гастарбайтеры позволили стабилизировать экономику Польши и вывести ее на траекторию выхода из кризиса. Они компенсировали дефицит рабочей силы, связанный с выездом поляков на работу дальше в ЕС — на Запад, где платят больше. Кроме того, по словам посла, украинцы легко интегрируются. Наконец, Польша использует факт приема миллионов украинцев, чтобы оправдать свой отказ от приема мигрантов из Азии и Африки по квотам ЕС.
Понятно, что в таких условиях занятие позиции, подобной той, которую занял Будапешт, привело бы к ограничению (а то и закрытия) Украиной своим гражданам возможности выезда в Польшу. Варшава бы сразу понесла существенные экономические потери. Поэтому и приходится, сохраняя бодрый вид, вести с Киевом переговоры ни о чем.
Впрочем, Польша ничего не теряет. Если Венгрия инициирует раздел Украины, то претензии Варшавы на «польские территории» не замедлят возникнуть. Ну а пока экономические интересы диктуют двум восточноевропейским членам ЕС — соседям Украины диаметрально разные модели поведения в сходной ситуации.
Комментарии (0)