Польские власти призывают к борьбе с «преступниками», которые совершают «акты агрессии, варварства и вандализма». Так в Варшаве называют участников массовых протестов, разразившихся в последние дни по всей стране. А ведь Польша сама провоцировала и приветствовала аналогичные протесты в соседней Белоруссии. Почему же поляки в ярости от политики своего правительства?
В политике нет справедливости в общепринятом понимании этого слова – око за око и зуб за зуб.
Диктаторы могут позволить себе средневековую жестокость. Например, убить и расчленить политического противника в консульстве – и им за это ничего не бывает просто потому, что у них много денег. Человек, разваливший великую державу, ответственный – как считают многие его соотечественники – за сотни тысяч погибших и миллионы искалеченных жизней в ходе гражданских войн на осколках бывшей империи, получает Нобелевскую премию мира. И доживает свой век в почете, а не в тюрьме.
Однако правило «что посеешь, то и пожнешь» все-таки иногда работает. И сейчас оно сработало в отношении Польши.
Партия глухих
Ни для кого не секрет, что Варшава была одним из главных идейных и даже материально-технических спонсоров антилукашенковских протестов в Белоруссии. Польское руководство всячески оправдывало протесты, критиковало белорусского президента за излишнее применение силы, легитимировало т. н. координационный совет тамошней оппозиции.
И сейчас белорусы говорят о карме – ведь похожие по масштабам и накалу протесты сейчас разразились в самой Польше. «Они хотели у нас революцию устроить, даже не революцию, а мятеж. А получили сами. Там ситуация непростая, и она просто так не вылезет. Там не отморозки поднялись, там поднялись женщины, и понятно, за что. Там поднялись крестьяне, и они знают, за что. Там рабочие поднялись, знают, за что», – президент Белоруссии Александр Лукашенко.
И он прав. Да, формально протест в Польше только женский, связанный с вопросом абортов. Действовавший до этого закон об абортах от 1993 года разрешал искусственное прерывание беременности лишь в трех случаях: если беременность угрожает жизни или здоровью матери, если беременность произошла в ходе изнасилования или если у ребенка выявлены патологии в развитии, из-за которых он после рождения не сможет вести нормальный образ жизни.
Однако согласно польской Конституции 1997 года жизнь начинается с момента зачатия. То есть получается, что аборт есть убийство. Поэтому 22 октября Конституционный суд вынес решение о несоответствии положения от 1993 года Основному закону страны. Опираясь на решение суда, президент Анджей Дуда в Сейм новую версию закона, согласно которой аборт может проводиться лишь в случаях, если беременность угрожает жизни матери. В итоге множество польских женщин посчитали свои права нарушенными и вышли на улицы.
Однако в момент их выхода на этих улицах уже находились другие протестующие. Там были фермеры («крестьяне», в понимании Лукашенко), которые начали митинговать еще несколько месяцев назад из-за экономических последствий коронавируса. Там были рабочие, вышедшие по этой же причине. По сути, протесты стали этаким снежным комом, направленным против доставшей многих поляков ПиС («Право и справедливость») – правящей партии в Польше.
Руководство ПиС долгое время позиционировало себя как правая альтернатива европейскому ультралиберализму. Как носителей ценностей, спасших Польшу от целого сонма проблем. Например, исламистского терроризма – ведь ПиС наотрез отказалась в свое время принимать на польской территории мигрантов с Ближнего Востока, которых принимал Евросоюз.
Однако с каждым годом политика ПиС становилась все более правой и ультраконсервативной, тогда как население Польши, судя по результатам многих опросов, двигалось в сторону более либеральных настроений.
Своего рода набатом для ПиС стали итоги прошедших летом президентских выборов, когда Анджей Дуда лишь на два процентных пункта опередил своего либерального соперника Рафала Тшасковского (мэра Варшавы). Однако этот набат ПиС не услышала, политику не сменила и продолжила претворять в жизнь свои правоконсервативные идеи. В том числе и изменение через Конституционный суд положения об абортах – даже несмотря на то, что это решение в итоге лишь около 25% населения страны, а против выступило почти 66%.
Итоги теперь можно видеть на польских улицах. Причем речь не только о массовых манифестациях – польские протесты уже институционализируются. Уже создан Консультативный совет протестующих, который не только с лозунгами об абортах. Там и права для ЛГБТ-сообщества, и введение светского государства, и увеличение расходов на здравоохранения за счет сокращения трат на церковь, и удаление религии из школьного образования, и даже «борьба с фашизмом». То есть против идеологии ПиС.
Один из опросов показывает, что рейтинг правящей партии уже на семь процентных пунктов – до 29%. Другой – проведенный польской «Газетой Выборчей» – ПиС вообще 26%, и это ее самый низкий показатель с 2014 года.
Крысы, крестоносцы и неверные
Теоретически, конечно, из ситуации есть выход. Можно канализировать протест в одну идею – аборты – и пойти на уступки. Так, Конституционный суд может провести новое заседание и изменить свое решение. Либо можно изменить сам состав суда (после выборов в Сейм). Наконец, власти могут провести общенациональный референдум о допустимости и условиях проведения абортов – и за это проведение сейчас 69% поляков.
Однако польские власти выбрали иной вариант – конфликт. Очень любопытно подборку заявлений польского премьера Матеуша Моравецкого о протестах в Белоруссии и в Польше. Фактически они противоположны – то есть белорусский протест является «важным шагом в формировании гражданского общества, которое хочет настоящей свободы, независимости, настоящей демократии и верховенства права», а польский – «актами агрессии, варварства и вандализма». И этим акциям правительство готово противостоять.
Например, через лишение финансирования за свободу слова – министр образования страны Пшемыслав Чарнек покарать вузы (установившие т. н. ректорские часы, позволяющие студентам принимать участие в акциях протеста) лишением доступа к правительственным инвестиционным программам. Другие фактически предлагают идти по пути Белоруссии и организовывать массовые посадки. «Вся прокуратура Польши должна относиться к организаторам незаконных собраний как к преступникам. Им будет грозить до восьми лет лишения свободы из-за угрозы жизни или здоровью, потому что ситуация с эпидемией серьезная», – замминистра юстиции Польши Михаил Вось.
Однако больше всех отличился основатель и председатель ПиС Ярослав Качиньский. Он не только назвал протестующих политиков «преступниками», но и призвал своих однопартийцев ответить силой на силу. «Мы должны защищать польские церкви. Мы должны защищать их любой ценой. Я призываю всех членов партии «Право и справедливость» и всех тех, кто поддерживает нас, принять участие в защите церкви, в защите того, что подвергается нападению сегодня, и подвергается нападению не случайно», – он. У международников сразу же возникает ассоциация с бывшим главой Ливии Муаммаром Каддафи, во время гражданской войны своих сторонников взять оружие, выйти на улицы и «бить крыс, крестоносцев и неверных».
У поляков же возникли ассоциации с их собственным традиционным национальным развлечением – постоянными гражданскими войнами и конфликтами. «Ярослав Качиньский не удивил... Единственное, что он может сделать, – это сеять зло и ненависть. Но поддержка идеи гражданской войны – это новая линия в его послании», – глава варшавского отделения либеральной оппозиционной партии «Гражданская платформа» Марцин Кервиньский.
В этой ситуации свое слово должны были сказать силовики – и они его сказали. Польские отставные генералы коллективное письмо, в котором призвали все стороны успокоиться и идти на уступки друг другу, назвали действия политиков «безответственными», потребовали от них «учесть волю большей части общества и изменить неприемлемые решения», а также дали понять, что люди в форме не должны применять силу в отношении протестующих женщин. При этом, бывшего замминистра внутренних дел и действующего главы Ассоциации генералов полиции Адама Рапацки, не стоит рассматривать это письмо исключительно как воззвание отставников – под ним готовы были подписаться многие действующие высокопоставленные офицеры, но «мы не захотели, чтобы их потом из-за подвергали преследованиям».
Так что у ситуации в Польше есть одно большое отличие от белорусских протестов – белорусские силовики встали на защиту режима, тогда как польские, мягко говоря, колеблются. И это делает протесты в Польше похожими на те, что проходили в другой стране – Украине, где силовые структуры (пусть и по причине не излишней жесткости, а чрезмерной аморфности власти) не стали останавливать и разгонять протест. Протест, который (как и белорусский) был в идейном и материально-техническом плане проспонсирован поляками.
Комментарии (4)