Наметившееся примирение Южной и Северной Кореи дает шанс на реализацию двух проектов, напрямую связанных с Россией. Речь идет о строительстве газопровода в Южную Корею через северокорейскую территорию, в чем России нет равных. А также о соединении межкорейской железной дороги с российским Транссибом. Что именно это могло бы дать нашей стране?
КНДР и Южная Корея добиваться полной денуклеаризации Корейского полуострова и даже задумались об объединении двух стран, а это значит, что растут шансы реализации двух давних проектов, выгодных России.
Первый из них – проект строительства газопровода в Южную Корею через северокорейскую территорию. Об этой идее с новой силой заговорили еще в прошлом году. В конце марта этого года министр иностранных дел Республики Корея Кан Ген Хва заявила, что улучшение ситуации с безопасностью на Корейском полуострове позволит начать строительство этой наземной трубы. Это был бы наиболее рентабельный способ экспорта газа в Южную Корею, которая сейчас закупает только дорогой СПГ. Газопровод параллельно позволил бы решить вопрос энергообеспечения КНДР.
Второй – российский Транссиб может быть соединен с межкорейской железной дорогой, тем самым будет создан самый короткий и недорогой путь в Европу. Соединить железные дороги двух стран в пятницу предложил лидеру КНДР Ким Чен Ыну президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин. Это внесло бы значительный вклад в их экономическое сотрудничество, отметил южнокорейский лидер.
Предложение явно оценили по достоинству. В принятой в пятницу совместной декларации по итогам переговоров двух лидеров КНДР и Южной Кореи говорится о том, что «Юг и Север договорились принять практические меры для соединения железных и автомобильных дорог и их модернизации». Когда Кореи ранее работали над этим проектом, предполагалось сделать выход на Транссиб.
Соединение межкорейской железной дороги с Транссибом, протяженность 10 тыс. км, делает доставку грузов быстрой и более экономной, так как сводит к минимуму число пограничных переходов и сокращает время в пути по сравнению с альтернативным морским путем.
Например, для перевозки контейнера из Южной Кореи до Финляндии потребуется всего 14–16 дней вместо 40–45 дней на морском маршруте, который идет через Суэцкий канал, огибая всю Европу.
На востоке Транссиб обеспечивает выход на железные дороги Казахстана, Монголии, Китая через Китайско-Восточную железную дорогу и железные дороги Корейского полуострова. Это позволит нарастить грузовой контейнерный транзит из Южной Кореи.
Поэтому в первую очередь Россия могла бы зарабатывать на транзите грузов из Южной, а в перспективе и из Северной Кореи, отобрав долю грузов у морского маршрута.
Кроме того, железная дорога сделала бы более рентабельными перевозки южнокорейских грузов непосредственно для нужд самой России.
Например, корейская компания Samsung может использовать этот путь для транзитных поставок через Россию на свои заводы в Восточной Европе, а также для перевозки грузов в контейнерах до станции Ворсино в Калужской области, где расположено производство бытовой техники корейской компании. В развитие этого завода Samsung вложила 250 млн долларов на 2016 год. Произведенная в Калуге корейская бытовая техника и электроника продается не только в России и СНГ, но также в 20 странах Восточной и Западной Европы. В Калужской области работает табачный завод корейской компании КТ&G, инвестировавшей в него 73 млн долларов, плюс кондитерская фабрика Lotte Group (вложения – 100 млн долларов). А у корейского производителя бисквита и шоколада «Орион» два завода в России – в Твери и в Новосибирске.
Власти Подмосковья рассчитывают на приход корейских компаний, где для них предполагается организовать специальный индустриальный парк. В Подмосковье уже работает крупнейший в Европе завод по производству электроники и бытовой техники LG Electronics. Корейцы инвестировали в этот проект 350 млн долларов и обещают продолжать вложения.
В развитии железнодорожных перевозок заинтересован также автомобильный концерн Hyundai, который собрал более 230 тыс. корейских автомобилей по итогам 2017 года на своем заводе в Санкт-Петербурге.
Собственно, из Южной Кореи Россия получает в основном продукцию машиностроения, корейцы поставляют машинокомплекты и запчасти для построенных в России автозаводов. Машины и промышленное оборудование формируют почти 70% всего корейского импорта. В 2017 году Южная Корея поставила на российский рынок легковые автомобили и запчасти на 1,7 млрд долларов, грузовые плавучие средства на 300 млн долларов и металлоконструкции из черного металла на 250 млн долларов.
Железная дорога могла бы стать стимулом для прироста новых товаров из Южной Кореи в условиях более тесного экономического сотрудничества, в частности, на фармацевтическом и других рынках.
Пока торговля между странами не так велика, и можно лишь рассуждать о новых точках соприкосновения. «Создание межкорейской железной дороги и соединение ее с Транссибом, на мой взгляд, является не до конца продуманной концепцией. Эту дорогу просто нечем пока загрузить, нет такого потока туристов или грузов», – считает Алексей Антонов из «Алор Брокер».
Между тем внутренний рынок Южной Кореи давно насыщен, и она развивается за счет агрессивного экспорта. При этом огромный российский рынок сбыта корейцы долго игнорировали. Но в последний год между Сеулом и Москвой наметился явный прорыв в отношениях. Корейские компании все больше интересуются российским рынком, а Россия делает активные шаги по привлечению именно корейских инвестиций.
Товарооборот между Россией и Республикой Корея уже начал серьезно расти. Если в 2016 году он составил 13,4 млрд долларов, то в 2017-м увеличился сразу на 41% – почти до 19 млрд долларов.
Россия и Южная Корея «как никогда раньше» активно развивают сотрудничество в сфере торговли, постоянно наращивая его потенциал, комментировал итоги прошлого года глава международного департамента южнокорейской Ассоциации международной торговли (KITA) Ким Кык Су. Причем во многом это происходит из-за того, что основные торговые партнеры Республики Корея, такие как США и Китай, «проводят политику, которая вызвала неопределенность в странах с большой зависимостью от внешней торговли, таких как Корея», говорил Ким Кык Су.
Южная Корея поставила перед собой цель нарастить товарооборот с Россией к 2020 году до 30 млрд долларов, то есть на 10 млрд долларов за два года, говорил посол Республики в Москве У Юн Гын.
Если межкорейская железная дорога, соединенная с Транссибом, позволит России нарастить свой транзитный потенциал и увеличить экспорт из Южной Кореи, то проект газопровода в Южную Корею через северокорейскую территорию поможет Москве нарастить свой сырьевой экспорт.
Россия поставляет в Южную Корею в основном сырье: в 2017 году продажи нефтепродуктов (сырой нефти, легких и средних дистиллятов и прочее) составили 5,5 млрд долларов, угля – 2,6 млрд долларов, сжиженного природного газа – 711 млн долларов.
Как видно, Россия уже поставляет в Южную Корею СПГ. На долю российского сжиженного природного газа приходится порядка 7% всех поставок. Однако главный конек России все-таки не СПГ, а трубопроводные поставки газа – здесь Газпрому нет равных.
«До сих пор продление ветки «Силы Сибири» до Южной Кореи или даже прокладка абсолютно нового маршрута рассматривались лишь в теории. Главным препятствием на пути к реализации такого проекта всегда выступала КНДР, в обход которой строительство газопровода является экономически нецелесообразным», – отмечает управляющий партнер экспертной группы Veta Илья Жарский.
Корея – крайне интересный рынок для развития экспорта газа. «Вопреки расхожему мнению, именно Южная Корея, а не Китай и даже не Япония, уже сейчас является крупнейшим импортером СПГ в Азиатско-Тихоокеанском регионе: всего за год через местные порты проходит порядка 36 млн тонн СПГ, то есть в 1,6 раза больше, чем в КНР, и это при том, что на долю природного газа в местной энергетической системе приходится всего 18%», – говорит Жарский. В перспективе 15 лет доля газа и потребление газа вырастут в Корее как минимум в два раза. Это значит, что экспортерам газа уже сейчас надо задуматься о поиске путей наращивания предложения. И здесь интересы Газпрома сталкиваются с американскими. Это сейчас у американцев работает на экспорт всего одно крупное предприятие по производству СПГ, но за пять лет они планируют ввести в эксплуатацию еще шесть заводов СПГ.
«Южная Корея находится в зоне прямого политического влияния США, которые в обозримом будущем будут конкурировать с Газпромом на всех без исключения перспективных рынках сбыта.
Не думаю, что в Вашингтоне видят Газпром одним из главных бенефициаров собственных усилий по выстраиванию диалога с Пхеньяном. США будут делать все возможное, чтобы этот возможный диалог принес выгоду исключительно Америке»,
– предупреждает Жарский.
Кроме того, несмотря на историческое рукопожатие лидеров Пхеньяна и Сеула, политические риски для развития двух важных для России проектов – газового и железнодорожного – сохраняются. Слишком велика вероятность национализации газопровода или использования его в качестве средства шантажа в переговорах со стороны КНДР, указывает Антонов.
«Пока преждевременно говорить, что отношения двух государств выходят на принципиально новый уровень. КНДР по-прежнему остается страной-изгоем, и риски резкой смены настроений на геополитической арене в отношении Пхеньяна остаются предельно высокими, несмотря на комплименты американского лидера», – заключает Жарский.
Если в итоге две Кореи воссоединятся, то Россия, считает Антонов, скорее всего, меньше других выиграет. Потому что у России нет такого большого объема товаров и услуг с высокой добавленной стоимостью, и она интересна объединенной Корее только своими энергоресурсами. «Если считать в деньгах, то мы можем выиграть всего порядка 8 млрд долларов, остальное в размере 30 млрд и 50 млрд долларов с большой вероятностью достанется соответственно США и Китаю», – посчитал Алексей Антонов.
Комментарии (0)