фото
mali desha / unsplash.com
В России идет сбор подписей под
в поддержку фигурантов нового «дела врачей», в числе которых — специалисты клиник, которые занимаются технологиями суррогатного материнства. Их обвиняют в организации преступного сообщества, которое, по версии следствия, специализировалось на продаже детей, в том числе за границу и в том числе, как предполагают следователи, лицам нетрадиционной сексуальной ориентации.
О нелепости этого обвинения
Российская ассоциация репродукции человека (РАРЧ). Но масштабы дела (под стражей и домашним арестом уже находятся около 10 человек) и энергичность, с которой за него взялся Следственный комитет, повергли профессиональное сообщество врачей-эмбриологов и репродуктологов в состояние, близкое к шоку. Поэтому о том, что с этим делом не так, лишь на условиях анонимности нам согласился поговорить старший эмбриолог одной их столичных клиник. Мы выполняем это условие и не называем имя нашего собеседника.
— Какова ваша общая оценка создавшейся ситуации? Почему в России возникло это дело? Есть ли в нем чей-то очевидный или скрытый интерес?
— Фабула известна: в январе в Подмосковье полиция начала расследовать смерть новорожденного ребенка. Имеют значение, по крайней мере для следственных органов, некоторые детали. Ребенок умер на какой-то съемной квартире, где был под присмотром няни — гражданки Украины. Сам ребенок не был зарегистрирован, не находился на попечении своих родителей или государства. Все это не могло не вызвать вопрос у следственных органов, хотя уже известно, что ребенок родился больным, успел перенести операцию и в целом оставался под врачебным наблюдением. За его жизнь боролись.
Самый главный вопрос в этой истории — почему эмбриолога [Тараса] Ашиткова и репродуктолога [Юлиану] Иванову? По этому поводу недоумевает не только профессиональное сообщество эмбриологов и репродуктологов. Недоумевают даже сами пациенты, для которых по программе суррогатного материнства родился этот ребенок. Задача эмбриолога — сделать эмбрион, а задача репродуктолога — поместить этот эмбрион в организм суррогатной матери. Любой, кто это знает, не может согласиться даже с тем, что эти специалисты должны разделить какую-то коллективную ответственность за то, что ребенок родился больным и не выжил. Потому что именно эти специалисты — эмбриолог и репродуктолог — не несут ответственность за протекание беременности и тем более не могут отвечать за состояние здоровья ребенка после его рождения.
— Тем не менее ваши коллеги сейчас под стражей. Какое вы для себя находите этому объяснение?
— Сейчас все пытаются найти этому хоть сколько-нибудь логичное обоснование. В том числе и те, чьи представления о вспомогательных репродуктивных технологиях (ВРТ) и о суррогатном материнстве в частности, мягко говоря, нуждаются в основательном ликбезе. Например, договорились, что эмбриолог Ашитков брал половые клетки пациентов без их ведома и в последующем использовал в донорских программах. Полная бессмыслица хотя бы потому, что половые клетки людей, страдающих бесплодием, простите за некоторый цинизм формулировки, не представляют никакого интереса. Иначе бы они к нам не обращались. Но об этом же надо просто знать…
Для себя я пока нахожу единственное объяснение. Дело против наших коллег может стать началом запрета суррогатного материнства в России. Ведь об этом то и дело ставится вопрос.
Небезызвестная Елена Мизулина, которая в те же дни внесла в Госдуму свой , по крайней мере с 2015 года требует приравнять суррогатное материнство на коммерческой основе к торговле людьми. И она прямо говорит, что организаторы подобных программ должны получать уголовное наказание. Я напомню, что и Тарас Вячеславович, и Юлиана Юрьевна с точки зрения обвинения и его формулировок как раз выступают организаторами преступной группы, занимавшейся торговлей людьми… Словом, у меня есть подозрение, что подоплека может быть именно в этом.
— Однако на сегодня суррогатное материнство в РФ не просто не запрещено — оно разрешено, потому что регламентировано сразу несколькими актами, включая отдельный ведомственный приказ Минздрава.
— Да, на законодательном уровне суррогатное материнство разрешено. В нормативной базе прописано, кому показана такая форма лечения бесплодия. То есть названы те, кто вправе воспользоваться программами суррогатного материнства. Это либо пара — кстати, необязательно состоящая в зарегистрированном браке, — либо одинокая женщина.
До конца не урегулирован вопрос с участием одиноких мужчин. Как возможные пациенты они не упоминаются ни в одном акте, но нет и прямого запрета на их участие в таких программах. Зато один из регулирующих документов дает возможность установления отцовства по решению суда. Такие прецеденты были. По меньшей мере с 2010 года суды признавали за одинокими мужчинами отцовство — с прочерком в графе «Мать». Суды основывались на положении Конституции о равенстве прав мужчины и женщины в России.
Дарья Шелехова / Znak.com
— Что закон говорит о доступе иностранцев к программам суррогатного материнства в России?
— Он также не запрещен. Надо понимать, что родительство оформляется при участии суррогатной матери, с ее, так сказать, подачи. Следуя условиям соглашения, сурмама отказывается от прав на ребенка. Оформляется ее заявление, устанавливается и подтверждается генетическое родство с пациентами, для которых был рожден ребенок, выдается документ, что ребенок родился при помощи ВРТ. И на основании этого в свидетельство о рождении вписываются имена иностранных граждан, которые дали донорский материал.
— Этим занимаются врачи?
— Только на этапе необходимых исследований. Подготовкой документов для ЗАГСа занимается так называемое суррогатное агентство (агентство суррогатного материнства — прим. Znak.com). Как правило, туда обращаются иностранные пациенты.
— Объясните, почему нельзя ставить знак равенства между суррогатным материнством и торговлей детьми?
— Суррогатное материнство — это способ помочь людям, страдающим бесплодием, неспособным родить по медицинским показаниям. Это решение медицинской проблемы, и оно крайнее. И происходит на основе медицинского заключения. Если репродуктолог, знакомясь с историей болезни пациента, видит, что показаний нет, он этого пациента не возьмет. Это первое.
Второе. Суррогатной матерью не может быть любая женщина, исключительно по своему желанию. Установлены строгие требования. Во-первых, по возрасту суррогатной матери — не младше 25 и не старше 35 лет. Во-вторых, перед своим участием в программе суррогатного материнства женщина должна родить хотя бы одного своего ребенка. Есть и другие требования.
Крайне важно, и это третье, что в нашей стране суррогатная мать не может быть донором яйцеклеток. То есть она априори никак генетически не связана с тем ребенком, которого должна родить, участвуя в программе ВРТ. Это в том числе определенная страховка для пациентов, с которыми у ребенка генетическая связь есть.
И что, пожалуй, самое важное — все договоренности устанавливаются и выплаты по этим договоренностям происходят еще до появления ребенка на свет. Более того — на этот момент нет ни эмбриона, ни половой клетки. То есть если даже пытаться объявить такое соглашение сделкой купли-продажи — логичный вопрос: каков предмет этой сделки?
— А есть предмет коммерческой заинтересованности врачей, которые работают с суррогатным материнством? Получают ли они от этого какой-то «свой процент»?
— Эмбриологу, репродуктологу платит клиника, работу которой, в свою очередь, оплачивает суррогатное агентство, куда обращаются за помощью. Но о каких-то процентах говорить не приходится. Вообще, надо понимать, коммерческое суррогатное материнство — далеко не единственное и далеко не основное направление ВРТ, которым заняты клиники. И, поверьте, загруженность клиник такова, что специалистам в этих клиниках есть над чем работать и без суррогатного материнства.
Наиль Фаттахов / Znak.com
— Вернемся к уголовному делу. Если все разрешено, а там, где нет прямого запрета, сформировалась разрешительная судебная практика, то почему возникла сама вероятность уголовного преследования специалистов, занятых в программах суррогатного материнства?
— Я допускаю, что следователей могли смутить некоторые нюансы работы суррогатного агентства. По крайней мере такие предположения высказывают юристы, которые «в теме». Например, в некоторых случаях суррогатная мать не оформляла отказ от ребенка, а регистрировала его на себя и на отца-иностранца, после чего как мать легально вывозила ребенка из России.
Еще один момент — нескольких детей вывез один и тот же филиппинец, на которого они были оформлены. Полагаю, здесь могли усмотреть некий «канал поставки». Странно, правда, что при этом не была проведена генетическая экспертиза, которая помогла бы установить, имеет ли этот человек генетическую связь с вывезенными детьми, и тем самым снять хотя бы часть вопросов…
В любом случае в этом нет никакого участия и, соответственно, никакой вины врачей. Обвинение их в соучастии, а тем более в организации торговли людьми, — абсурдно. Максимум, в чем возможно обвинить репродуктолога, — это нарушение приказа Минздрава, который не упоминает участие одинокого мужчины в программе суррогатного материнства.
Даже если закрыть глаза на разрешительную судебную практику, это административная, а не уголовная ответственность.Вообще же, должна сказать, что профессиональным сообществом в России давно сформулированы и поставлены эти вопросы. Нужно определиться в правах одиноких отцов на доступ к суррогатному материнству. Нужно раз и навсегда обозначить позицию, нормально ли то, что дети различными способами легализуются для вывоза из страны, каков юридический статус этих детей? Ведь, с одной стороны, они рождены в России, а с другой, их генетические родители — иностранцы, и эти дети после рождения не становятся российскими гражданами.
— Кстати, присутствие в этой истории иностранцев и одиноких мужчин, которых «по умолчанию» склонны подозревать в нетрадиционной сексуальной ситуацией, могло сыграть роль «отягчающего обстоятельства»? В каком-то смысле идеальное сочетание: мало того, что дети рождались «на продажу», так еще и геям и иностранцам…
— Насчет иностранцев — да. И по поводу ЛГБТ — тоже да, поэтому и связываю эту историю с общим наступлением на те сферы, которые не вписываются в представления о «традиционных» семьях и о том, как «должны» появляться на свет дети. Уже известно, что в принадлежности к ЛГБТ заподозрили некоторых фигурантов (речь о представителях агентств суррогатного материнства — прим. Znak.com), которые действительно одинокие мужчины и сами пользовались услугами суррогатных матерей. Этих детей сейчас изъяли.
Вообще, я боюсь, что у нас сейчас может начаться целая кампания, под которую подпадут в том числе дети, которые родятся в ближайшее время или рождаются прямо сейчас.По крайней мере я уже знаю об одном случае изъятия ребенка, только-только родившегося от суррогатной мамы. И я не могу сказать, будут ли новые изъятия, коснутся они детей, предназначенных для одиноких отцов, или под изъятие начнут попадать все дети? И тогда вопрос — на каком основании? Как быть с правами тех, кто на законных основаниях участвовал в программах ВРТ через суррогатное материнство?
— Это прямые последствия, а каковы отложенные в том случае, если дело пойдет по плохому сценарию?
— Конечно, профессиональное сообщество волнует перспектива запрета суррогатного материнства в России. Это удар по целой подотрасли высокотехнологичной медицинской помощи. Удар по значительному числу россиян, которые в силу медицинских показаний не могут иметь детей и которые лишаются даже гипотетической возможности стать родителями. Счет таким — на миллионы. Хотя, если кому-то кажется, что это какой-то быстрорастущий рынок, — нет, как и сказано в обращении РАРЧ, доля программ суррогатного материнства в ВРТ в течение последних 13 лет в России остается на уровне всего 1,4%.
Все же остается надежда, что итогом всей этой неприятной истории станут не очередные, по сути, дискриминационные запреты, а произойдет урегулирование на законодательном уровне тех моментов, которые давно пора было урегулировать, на которые давно обращало внимание медицинское сообщество и которые сейчас, собственно, и стали причиной создавшейся ситуации. Не вина специалистов, пациентов, что в стране плохие законы, неопределенное правовое поле, в котором приходится жить и работать.
Наиль Фаттахов / Znak.com
В чем разница между суррогатным материнством и торговлей младенцами? Вопрос юристу
Разница существенная, настаивает юрист адвокатского бюро Asterisk Степан Хантимиров. В первом случае речь идет о договоре возмездного оказания услуг (договор суррогатного материнства), во втором — о преступлении, максимальное наказание за которое, предусмотренное статьей , составляет 15 лет лишения свободы.
Торговля младенцами — это передача живого новорожденного человека одним лицом другому лицу (лицам) за денежное вознаграждение ( «О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми»).
По общему правилу человек считается новорожденным с момента отделения от организма матери посредством родов и живым — при наличии дыхания, сердцебиения или произвольных движений мускулатуры ( «О медицинских критериях рождения, форме документа о рождении и порядке его выдачи»).
Соответственно, продать можно только младенца, который родился живым. При этом не имеет значение суррогатный это ребенок или нет; продают ребенка в семью для «усыновления» или в иных целях. Также не имеет значения, кто продает младенца: биологические родители, суррогатная мать или вовсе посторонний человек.
При суррогатном материнстве потенциальные родители (доноры половых клеток) платят другой женщине за то, что она вынашивает и рожает их биологического ребенка ( «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.2011 N 323-ФЗ).
Суррогатное материнство призвано помочь семейный парам или одиноким женщинам, которые не могут рожать, иметь родного в биологическом смысле ребенка. В этом смысле суррогатное материнство — вспомогательная репродуктивная технология (ст. 55 закона об основах охраны здоровья граждан).
Иными словами, потенциальные родители платят суррогатной матери за процесс вынашивания и рождения их биологического ребенка, а не за ребенка как такового.
Более того, суррогатная мать может оставить новорожденного младенца себе и не передавать его биологическим родителям, и такие случаи были. Тогда суррогатная мать обретет полные родительские права в отношении новорожденного младенца. Биологические родители, в свою очередь, вправе потребовать от суррогатной матери деньги, которые они заплатили по договору суррогатного материнства, убытки и компенсацию морального вреда.
Комментарии (0)