Назар вряд ли смог бы выжить"
Поправки Мизулиной в семейное законодательство вызвали неоднозначную реакцию приемных родителей. Некоторые положения нового законопроекта представляют реальную угрозу жизни и здоровью детей.
Мы обратились к руководителю Клуба приемных семей Светлане Строгановой, у которой есть кровный ребенок и пять приемных детей, чтобы узнать ее точку зрения на инициативу сенаторов.
фото: pixabay.com
— Когда я читаю закон, всегда представляю себя и своих близких на месте тех, кого он непосредственно касается, — говорит многодетная мама. — А этот проект напоминает продукт Франкенштейна, потому что в нем все слеплено из разных кусков. Безусловно, есть и важные предложения, как, например, презумпция добросовестности, но их трудно разглядеть в общей каше. Мое мнение: сенаторы должны сегодня собрать экспертов из фондов, из НКО и служб, которые постоянно занимаются проблемами детства, — всех, кто имеет практический опыт.
— Расскажите, пожалуйста, о ваших детях!
— Самый младший у нас Назар, ему 7 лет. Я его забрала, когда ему не было еще и года. Оле сейчас 9 лет, она попала в нашу семью почти в пятилетнем возрасте. Соне 10, я взяла ее, когда ей было 7 месяцев. Нашему Степе сегодня исполняется 16, он самодельный ребенок. Полине, которая у меня уже два с половиной года, осенью исполнится 17 лет. И, наконец, Саша — старшая дочь по мужу. Ей 28 лет, и она живет отдельно.
— Как они к вам попали?
— Назара я взяла в доме ребенка, это мальчик из социально неблагополучной семьи, из которой его изъяли в месячном возрасте. Младенец был болен, с высокой температурой, истощенный. Его поместили в больницу. Мама за ним не вернулась. Если бы все эти события происходили после принятия нового закона, то ребенка оставили в семье, пока опека в суде решала бы вопрос о лишении родительских прав. Это заняло бы не меньше месяца, в лучшем случае, а Назар вряд ли смог бы выжить. Я понимаю, что данная мера призвана защищать семьи от изъятия детей без всяких на то оснований, но, на мой взгляд, следует отработать схему действий опеки, если ребенок оказался в опасной ситуации, но на этот счет нет никаких инструкций.
— С чем еще трудно согласиться?
— Например, усыновлять можно будет только одновременно всех братьев и сестер. Как быть с уже усыновленными детьми, которые были разделены в силу каких-то причин? У кровной мамы моей Сони есть еще другие дети, которые живут с ней, — я же не могу их у нее забрать! А во-вторых, говорится и о том, что усыновленные дети имеют право общаться со своими кровными братьями и сестрами. Значит, мы должны отменить тайну усыновления? Мои дети все знают, что они приемные, но есть много людей, которые, как зеницу ока, хранят тайну усыновления. А сейчас, получается, надо разыскивать всех братьев и сестер и заявляться к ним в дом: «Здравствуйте!» А они этого хотят?
— Знаю, что у многих вызывает вопросы понятие «родная семья».
— В законопроекте написано, что родителями называются только кровные мама и папа. А кто тогда мы? Приемные неродители? У меня есть удочеренная девочка, двое детей под опекой и дочь на попечительстве. Все зовут меня мамой. Как теперь они должны меня называть? Опекуншей? Попечительницей? И мне непонятно, как это защищает интересы ребенка?
— Это защищает традиционные семейные ценности…
— Но давайте зададим себе вопрос: откуда попадают дети в детский дом? Речь идет, как правило, о неблагополучных семьях, которые сейчас делают неприступными для какого-либо воздействия. Если раньше опека могла прийти и забрать ребенка в детский дом, то теперь это будет невозможно. Самое главное, что семья, оказавшаяся в трудной финансовой ситуации, сегодня не получает помощь. Все, что может сделать государство, — забрать детей и сдать их в казенное учреждение. Сейчас эти дети будут голодать, потому как изъять их нельзя. Приоритет кровных уз не всегда оправдан. Например, родственники нашей Сони вроде бы готовы были рассмотреть возможность взять ребенка, но они состояли в какой-то странной секте. К счастью, тогда опека написала, что это не является целесообразным.
— Что еще вызывает вопросы?
— В законопроекте указано, что после трех лет нельзя вернуть в детский дом усыновленного ребенка. К сожалению, существует такое явление, как вторичные отказы, когда усыновляют или оформляют опеку над ребенком, а потом его возвращают. Это очень печальные и травматичные для детей истории. У меня, например, Полина тоже была в двух семьях, которые от нее отказались. Но если приемные родители не могут жить с этим ребенком, не справляются, а в детский дом его не примут, то что им делать? Куда его девать?
Комментарии (1)