Мы живем в историческое время распада не только глобальной экономической, но и политической системы. Евросоюз принялся огораживаться, как бешеный, словно 30 лет там все только того и ждали, чтобы выпустить овчарок на контрольно-следовые полосы и воспользоваться опытом пограничников ГДР, охранявших покой социалистической родины от вылазок врага из Западного Берлина.
Многие политологи на Западе задаются уже не столько вопросом, почему в их обществах становятся все значимее популисты, сколько тем, почему люди так легко соглашаются на режимы ЧС и элементы полицейского государства. Только ли это страх перед эпидемией коронавируса?
Еще в 2016 году 22% населения Германии , что стране нужна одна сильная партия, выражающая волю народа. Во Франции 40% населения заявляли, что стране неплохо бы оказаться в руках авторитарного правительства, свободного от демократических ограничений, а 65% французов готовы передать проведение реформ экспертам, которые никуда не избирались. В США 46% говорили, что никогда не верили в демократию или утратили доверие к ней.
Сегодня доля этих людей очевидно выросла, как минимум вполовину. Все это обязательно найдет выход в различных политических неустройствах, которые придется пережить всему миру в ближайшие годы. Не зря Ангела Меркель сравнивает происходящие на континенте события с вызовами, с которыми Европа не сталкивалась со времен Второй мировой войны.
Путин всегда крайне серьезно относился к фактору максимально широкой народной поддержки своей политики. Где-то это заставляло его действовать осторожнее, где-то наоборот – давало небывалую свободу в политических решениях. Как, например, было со второй чеченской войной или с Крымом. Только национальный лидер (в полном смысле этого слова) мог почувствовать огромный внутренний запрос, который созрел в российском обществе к 2000-му, а потом в 2014 году, и смог принять решения, которые резонировали в этом обществе настолько мощно, что поднимали авторитет президента на недосягаемую высоту.
 |
Совокупность всех внешних и внутренних факторов позволяет сегодня Путину начать самую масштабную за время его правления экономическую реформу. Новый НЭП.
Из бухаринского НЭПа в конце 80-х сделали фетиш, преподнося его как «лучшее экономическое время за всю историю России». Это не совсем так. Россия за 150 лет последовательно пережила несколько мощных экономических рывков, которые в конце концов сделали ее одной из двух сверхдержав.
Сначала с 1890 по 1914 год Россия пережила свою первую промышленную революцию, экономика страны выросла в четыре раза. Тогда это был лучший результат в мире. После Гражданской войны, в 1921 году – НЭП. Довоенную экономику удалось полностью восстановить за семь лет. К 1928 году по основным показателям СССР превосходил Российскую империю образца 1913 года.
Когда этот ресурс роста был исчерпан, и страна оказалась перед лицом военной угрозы, была запущена сталинская индустриализация, которая обеспечила к 1937 году рост экономики страны еще в четыре-пять раз.
Дальше было послевоенное восстановление и последние в истории СССР масштабные косыгинские экономические реформы. Потом – застой, распад страны и коллапс 90-х. Путинское двадцатилетие с исторической точки зрения – сборка страны после пережитой национальной катастрофы.
Снова – один на один со всем враждебным миром, огромными границами, нестабильными соседями и последовательной экспансией Запада на наше жизненное пространство.
Теперь перед Путиным стоит еще более сложная задача. От того, как Россия сумеет перестроиться в результате наступающего прямо сейчас глобального кризиса, зависит ее историческая судьба. Прежние рецепты больше не работают.
За тридцать лет первый мир выжал из постсоветского пространства все, что можно. Из бывшего СССР Запад только напрямую, деньгами местных элит, выкачал $1,5 трлн. И еще, наверное, триллионы долларов в виде отдачи инвестиций, прибыли, продажи технологий и т. п.
Сейчас ресурс роста Запада исчерпан, а запас прочности подорван пандемией коронавируса и алармистскими решениями национальных правительств. А наша встроенность в мировую экономику в роли сырьевого придатка, слава богу, рушится на глазах. Низкий спрос и низкие цены на сырье не оставляют шансов на уютное прозябание с темпами роста 1,5-2% и скромной бедностью за счет распределения сырьевой ренты.
Россия должна стать в первых рядах государств, взявших курс на регионализацию рынков и экономик. 145 миллионов российского населения – это, конечно, не то чтобы очень много, но было бы недурно, если бы отечественные капиталисты приоритетом сделали не экспорт сырья и первичного передела, типа алюминия в слябах, а экспансию на внутреннем рынке во всех без исключения отраслях. Начиная от развития собственного автомобиле- и самолетостроения, заканчивая производством электронных компонентов, лекарств и обуви.
Правительству в своей налоговой и льготной политике придется переключиться на экономический рост и обеспечение безопасности критически важных производственных цепочек.
Не обойдется, скорее всего, и без обновления российской элиты, которая «застыла» в уходящей эпохе глобализма, как муха в янтаре. Российские олигархи так и не научились быстро и эффективно создавать новые отрасли экономики, в которых бы производились новые продукты и товары, и которые бы поддерживали высокую занятость населения. У них нет ни опыта, ни желания этого делать. Да и встроенность в глобальную экономику жестко контролируется комиссарами от МВФ и «вашингтонского обкома». Не зря американские санкции оказались настолько болезненными для крупнейших фигур российского бизнеса, что они не жалеют денег и времени на юристов и лоббистов для того, чтобы только снова стать «въездными». Российская экономическая элита сосредоточена не на прорыве, а на монетизации своих административных, политических или «силовых» ресурсов.
Вопрос о будущем Путина в этой ситуации выглядит совершенно искусственным. Мы сегодня просто не можем себе позволить роскоши политических экспериментов, выбирая кого-нибудь новенького, кого-то свеженького. Не до роскоши: на дворе «война».
Рузвельт оставался президентом четыре срока совсем не потому, что его очень любила Америка. Просто его правление пришлось на Вторую мировую войну.
В такие времена коней на переправе не меняют...
Комментарии (1)