Решение президента США Дональда Трампа выйти из ядерной сделки с Ираном (из так называемого Совместного всеобъемлющего плана действий – СВПД), принятое 8 мая 2018 года, перевело существовавшую до сих пор систему международных отношений в совершенно новый режим.
По сути, мировые международные отношения в настоящие момент завершили переход от биполярной фазы (формально окончившейся в августе 1991 года с распадом СССР), конкурентными однополярной и многополярной фазами (1991 – 2018 год) к действительно многополярному миру.
Хотя некоторые структуры, рожденные в биполярной фазе, в частности, ООН, ЕС, НАТО, продолжают формально существовать, фактически политика Дональда Трампа подводит черту под эффективной деятельностью этих организаций, так как США при нынешней администрации превратились в совершенно самостоятельный полюс многополярного мира, хотя и мощный, но на самом деле один из многих.
Внешняя политика США в настоящий момент представляет собой нечто сходное с политикой администраций первой трети ХХ века – от Теодора Рузвельта до Герберта Кларка Гувера, предшественника Франклина Делано Рузвельта. Как и тогда, США обладают внушительной экономической и финансовой мощью, однако дипломатия будущей (тогда) и бывшей (сейчас) сверхдержавы довольно неуклюжа, нацелена на частные задачи и вызывает сардонические усмешки европейских мастеров международной интриги.
На днях лондонская Financial Times c грустью отметила:
Первой жертвой решения Трампа стал мировой порядок, точнее, то, что от него оставалось. Теперь США находятся в одинокой группе вместе с Израилем и Саудовской Аравией, на одной и той же стороне токсичного нарушения международного права. На другой стороне — Китай, Россия, Европа и Иран. К этому списку мы почти точно должны добавить Японию, Индию, Австралию и Канаду. Сложно себе представить, что этот разрыв не будет увеличиваться. Трамп был глух к единогласным просьбам ближайших американских союзников. Эммануэль Макрон и Ангела Меркель даже приехали и последние две недели продвигали свою позицию. Они вернулись ни с чем.
Заметим, что выход США из СВПД является недружественным актом не только по отношению к Ирану (это естественно, ИРИ трактуется в США как один из режимов-изгоев), но по отношению к пятерке ведущих мировых держав - России, Британии, Китаю, Францию, Германию. Комментируя американское решение, в МИД России подчеркнули «несоюзоспособность» США.
В настоящий момент существует много версий, что именно послужило причиной американского решения – необходимость ли возвращать выполняющему СВПД Ирану замороженные многомиллиардные авуары, выполнение ли обязательств перед Республиканской партией, стремление ли перейти к какому-то виду военных операций против Ирана, или же просто авантюрный бизнес-стиль Дональда Трампа, в рамках которого оппонент должен быть ошеломлен и раздавлен, а не хотя бы частично перетянут на свою сторону доводами, обсуждением и аргументацией в стиле классических гарвардских переговоров.
На самом деле не столь важна причина, сколь порожденные ею последствия.
Если речь идет об опасности реализации военной ядерной программы Ирана и работоспособности Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), то нужно отметить, что, хотя теперь у Тегерана руки развязаны для принятия любых решений, очевидно, что существенно ничего не изменилось.
Несмотря на существование ДНЯО в течение десятилетий, режим нераспространения ядерного оружия не помешал никому из тех, кто хотел обзавестись этим видом оружия массового поражения – ни КНДР, ни ЮАР, ни Индии и Пакистану, ни Израилю, в отношении которого нет официального признания об обладании ядерным оружием, однако мало кто сомневается, что Эрец Исраэль является шестой по рангу военной ядерной державой мира.
Проще говоря, если бы иранцы действительно, всерьез и существенно нуждались в атомной бомбе, они получили бы ее тогда, когда захотели. Заметим, что южноамериканские гиганты Аргентина и Бразилия ещё в 1980-1990-е годы не скрывали, что, если им будет необходимо, они создадут атомное оружие, и, скажем, атомные подводные лодки в течение примерно 5 лет.
Еще любопытнее выглядит вторая часть проблемы – а чем же, собственно, американцам так страшен Иран, и неужели он страшнее, чем другие «неофициальные» (т.е. – не входящие в состав постоянных членов Совбеза ООН) участники военного ядерного клуба?
Интересно также, что ближайший стратегический союзник США – Великобритания – фактически заявила об отказе от совместных действий с Вашингтоном в выходе из иранской сделки.
Британский министр иностранных дел Борис Джонсон заявил:
Сейчас, когда администрация Трампа вышла из СВПД, на них лежит ответственность за то, чтобы описать, как именно в Вашингтоне планируют достичь нового согласованного соглашения, отвечающего на наши общие опасения, соглашения, которое обязательно должно включать Иран, Китай и Россию, равно как и страны в регионе. Британия готова поддержать эту задачу, но тем временем мы будем стараться сохранить успехи, достигнутые благодаря СВПД.
Хотя британец сопроводил свое заявление рядом заверений в готовности сотрудничать с США, условие, выдвинутое британским главой МИД, такое сотрудничество фактически исключает. Упомянутые Борисом Джонсоном страны могут приветствовать возвращение США в СВПД, однако, как представляется, ни в какой форме не станут участвовать в соглашении, которое теперь хотели бы заключить американцы вместо СВПД.
Фактически ценой независимой политики Дональда Трампа стала утрата США статуса лидера стран Запада – НАТО, ЕС, G7, так как лидер, подчеркнуто не заботящийся об интересах своих союзников, скорее рано, чем поздно, будет ими покинут.
Таким образом, на мировой арене наступило время индивидуальных игроков. Однако инструментов, подобных старой концепции равновесия сил, европейских конгрессов и «европейского концерта», давно уже не существует, а многосторонние соглашения и деятельность международных организаций вновь дискредитированы, и, похоже, на этот раз окончательно.
Автор: Николай Кузяев
Использованы фотографии:
Комментарии (1)