Почему в Европе возрастные «профи» — ценные кадры, а в России — «отработанный материал»
Фото: Владимир Смирнов/ТАСС
Российская армия уволенных с работы пожилых мужчин и женщин стремительно растет. Не осталось, кажется, ни одной профессии, где 55−60-летних наших соотечественников не вынудили бы написать заявление «по собственному желанию» или к чему-нибудь не придрались. Просто потому, что они «старые», ведь через пять лет будут уже пенсионерами. И неважно, что специалисты это в большинстве своем опытные, на здоровье (многие из досрочно увольняемых) не жалуются, с обязанностями справляются. Работодатели неумолимы: «Предпенсионер? На выход!».
После начала пенсионной реформы это коснулось практически всех сфер занятости в стране. В частности, производственных, где сейчас дефицит профессиональных кадров. Вот несколько примеров.
63-летний Сергей Богданов почти сорок лет отработал токарем на одном из питерских заводов. Претензий к нему никогда не было. «Висел» на доске почета. Шефствовал над новичками из ПТУ (то есть, колледжей, как модно теперь называть технические училища). На днях позвонила его жена, моя давняя приятельница. Чуть не плакала в трубку: уволили Сергея Борисовича в одночасье, «по возрасту». «Так не имеют же права, — возразила я ей. — Подавайте в суд, ещё и компенсацию получите!». Оказалось, ему предложили на выбор: либо по «собственному», либо по статье — якобы был груб с новичком из числа мигрантов. Есть и соответствующее заявление от обиженного.
Экскаваторщик Василий Старыгин из Крыма в канун своего прошлогоднего шестидесятилетия имел несчастье зайти к руководителю автобазы, где считался первоклассным мастером, чтобы узнать, не потеряет ли он копеечку, если, оформив пособие «на дожитие», продолжит трудиться на автобазе? «А ты что, уже пенсионер?», — удивился начальник.
На следующий день Василию Яковлевичу выписали премию в размере скромной месячной зарплаты (23 тысячи рублей) в обмен на его заявление об увольнении и выдали обходной лист. Я поинтересовалась у знакомых крымчан: какие специалисты требуются на местных рынках труда? Если, конечно, требуются. Список оказался внушительным, более десятка специальностей, в том числе, и экскаваторщики…
Не отстают от владельцев «заводов, газет, пароходов» и российские госучреждения. Известный в Оренбурге логопед Наталья Григорьева (фамилия по её просьбе изменена) на здоровье никогда не жаловалась. В юности занималась спортом и сейчас два-три раза в неделю посещает фитнесс-зал. Энергии в ней, несмотря на 57 лет, хватит на пятерых. Она продолжает работать в детском саду (полставки), в средней образовательной школе (в штате) и по договору в клинике челюстно-лицевой хирургии, где помогает выздоравливающим пациентам восстановить речь.
— Из клиники меня уже «попросили», — сообщила Наталья, когда я ей позвонила. — Там идет сокращение кадров, начали с нештатников. Мне посоветовали зайти к главврачу, может, оставит. Я не пошла. Не вижу смысла. Сокращают не потому, что специалист не нужен, а чтобы пристроить кого-то из «своих». В городе очень трудно с работой, молодежь разъезжается. Местная власть ищет способ задержать их. Нашла — за счет нас, тех, кто «одной ногой» на пенсии.
Примеры можно множить до бесконечности. С каждым днем их все больше. Как только в прошлом году Госдума РФ узаконила откровенно варварскую пенсионную реформу и подняла возраст выхода на пенсию на пять лет, руководители фирм и фирмочек, разных контор и учреждений словно сговорились, начав массовые «реорганизации» в своих коллективах. То, что раньше называлось чисткой рядов. Вычищают, понятно, кого и почему.
Тогда же, в сентябре 2018-го председатель российского правительства о недопустимости увольнения и отказов в приеме на работу предпенсионеров (тогда же и появилось в нашем обиходе это странное слово). Обещал строго карать за это. И что?
У нас любят оглядываться на Запад. Кремль регулярно ставит нам его в пример, уверяя, что на него в своих реформах ориентируется. Но вот общаюсь со знакомыми из числа наших бывших соотечественников, уехавших из страны в 1990-е. Слушаю их и завидую белой завистью.
Галина Климова, по образованию педагог-дефектолог, в девяносто четвертом вышла замуж за норвежца. Переехала с ним в Ставангер. Выучила язык, устроилась работать в государственную школу, хотя муж настаивал, чтобы сидела дома. Позже перешла в специализированную. Где трудится по сей день. Ей сейчас 63 года. В принципе, может уже отдыхать, так как по закону этой страны люди, работающие на вредных производствах и в тяжелых психологических условиях (её случай!), имеют право на досрочный выход на пенсию, которая по финансовой составляющей не сравнится с нашими. Разве только с той, что у депутатов Госдумы и министров.
Из своего прекрасного норвежского далека Галина Викторовна регулярно шлет переводы престарелой матери. Не забывает и о друзьях, радуя их в праздники подарками. В свободное время путешествует по миру. В августе «сгоняла» в Австралию. «Жаль, что ты не поехала, — написала она мне в соцсетях. — Почему, кстати? Мечтала же!». Я не стала объяснять ей причину. Думаю, сама потом догадалась.
Инженер Лев Гутман в начале 2000-х обосновался с женой Людмилой в Германии. Ему 72, продолжает работать на автозаводе. Окладом доволен. Тот постоянно растет — Левушка с молодых лет фонтанировал рацпредложениями. Спрашиваю у него:
— В Германии сейчас много мигрантов с Ближнего Востока. Работодатели именно им, наверное, отдают предпочтение при приеме на работу? Ведь их труд оценивается дешевле.
— Мигрантам и на пособия хорошо живется… За все фирмы не скажу, но массового привлечения их в те профессии, где требуются знания, мастерство и опыт, в Германии точно нет. За хороших специалистов руководство держится, поощряет их.
Этот факт подтверждает набирающая популярность практика зарубежных компаний, в частности, в ЕС, брать на работу сотрудников, которым за 50. Отсюда и рост популярности в тех краях бизнес-проектов, рассчитанных на пенсионеров. Отношение к возрасту в цивилизованных странах не как к некоему препятствию для дел, а как к возможности оставаться в строю, передавать свои знания следующему поколению.
Не понимать этого наша власть не может. Как и руководители предприятий, владельцы частных компаний. Понимают, и, тем не менее, относятся к тем, кому за 50, как «к отработанному материалу».
Впрочем, это было ясно с самого начала пенсионной реформы. Правительство, повышая пенсионный возраст, хотело одного: избавиться от расходов на пенсионеров. Оно своего добилось. А что десятки тысяч пожилых людей остаются сейчас буквально без копейки — так это, по логике кремлевской верхушки, проблемы самих предпенсионеров. В конце концов, могли пораньше родиться, и сейчас были бы на пенсии.
Комментарии (3)