На днях в одном из павильонов ВВЦ планируется открытие анатомической выставки доктора Гюнтера фон Хагенса – немецкого специалиста, который изобрел «пластинацию», особый способ сохранения мертвых тел. Собственно, мертвые тела – вскрытые, разрезанные так, что видны внутренние органы, со снятой кожей и зафиксированные в различных позах – и составляют содержание выставки.
Многие уже выразили протест против подобного мероприятия, причем это люди самых разных убеждений. Мы, противники выставки, оказываемся в несколько странном положении. Мы знаем, что так обращаться с телами усопших нельзя (нельзя – и все), но часто затрудняемся дать подробные объяснения, когда нам говорят: «А почему нельзя-то?».
Мы испытываем естественное отвращение, которое здоровый человек испытывает к психопатологической извращенности – и негодование на то, что такая извращенность вместо того, чтобы испуганно прятаться в самом темном углу, демонстрируется публично. Но нам бывает трудно собраться с мыслями, когда нас начинают уверять, что это не извращенность, а просвещенность, и не психопатология, а прогресс. Трудно обосновывать очевидное.
Когда люди упустили тот момент приобщения к нормам общечеловеческой культуры, который для большинства из нас приходится на раннее детство, трудно восполнять этот пробел. Но важно попробовать это сделать – потому что некоторые культурные табу важны для нашей жизни и как отдельных людей, и как общества в целом.
Организаторы подчеркивают, что все тела на выставке реальны. Что это означает? Что это были подобные нам люди. Их произвели на свет матери. Они их любили и считали своими драгоценными детьми. Эти люди были чьими-то сестрами и братьями, мужьями и женами. Они радовались и страдали, любили и надеялись. Они прожили земную жизнь. Потом они умерли – и по какой-то причине были лишены погребения.
 |
Хагенс уверяет, что люди сами завещали свои тела выставке. Даже если бы это было так, тело человека есть тело человека, и из него не следует делать выставочный экспонат. Но по крайней мере в ряде случаев это было не так. Вспомним уголовное дело 2002 года против начальника Новосибирского областного бюро судебной медицинской экспертизы Владимира Новоселова. По версии следствия, Новоселов был причастен к незаконным отправкам 56 трупов и 400 препаратов головного мозга из Новосибирска в немецкий Институт пластинации.
Это точно не были странные люди, желавшие после смерти стать экспонатами. Возможно, это были одинокие и забытые всеми старики. Возможно – иммигранты, не имевшие в стране родных. Возможно – жертвы преступлений или катастроф, которые не удалось опознать и которые до сих разыскиваются родными. Возможно, хотя об этом не хочется думать, их родные не захотели похоронить их с должным уважением.
В любом случае – это люди, и если бы они были нашими родными, мы бы не хотели, чтобы из них приготовили пластикаты. Наших родных мы хороним со всем почтением, и приходим на их могилы, чтобы возложить цветы. Потому что мертвые беспомощны, издеваться над ними легко, они не ударят в ответ, даже не скажут ничего. Именно поэтому глумление над мертвыми телами – такая абсолютная подлость, которая табуирована везде, кроме как у самых жалких дикарей. Даже над телом убитого врага нельзя издеваться.
Некоторые манипуляции с мертвыми телами могут быть оправданы медицинскими или криминалистическими соображениями – когда вскрытие производят, чтобы выяснить причину смерти. Это может быть важно для того, чтобы найти средства от опасных болезней или расследовать преступление. Но выставка фон Хагенса не имеет к этому отношения. Разговоры о ее «медицинском» и «просветительском» характере абсурдны – все нужные анатомические атласы давно составлены, а учебные пособия, точно воспроизводящие человеческую анатомию, делаются из пластика.
Весь смысл выставки – именно в подчеркнутом разрушении культурных и религиозных табу, которые требуют почтительного обращения с телами усопших. Именно в этом и ее привлекательность – вряд ли хоть чье-то внимание привлекла бы выставка тщательно исполненных пластиковых копий.
В человеческой природе силы культуры и созидания борются с силами дикости и разрушения – и одичание, попрание культурных табу, возврат к дикости может приносить людям болезненную, извращенную радость. С одной стороны, эта радость постыдна – и люди придумывают массу отговорок, чтобы ее замаскировать. С другой стороны, достаточно остра, чтобы искать ее.
Это та же тяга к разрушению, удовольствие, которое громилы получают от вандализма, а пироманьяки – от поджогов, тяга, которую столетия воспитания приучают подавлять и которая ищет возможности вырваться на поверхность.
Разница в том, что вандалы разрушают и портят материальные объекты, а здесь мы имеем дело с цивилизационным вандализмом, разрушением культурных и нравственных норм, на которых держится общество. Для верующего человека усопший, как личность, продолжает существовать на ином плане бытия, и то, как мы обращаемся с его телом, – проявление нашего отношения к нему, возможность показать свою любовь и уважение в ситуации, когда его смерть не дает нам показать свою любовь иначе.
Для светского – наша любовь и уважение к людям, которых нет с нами, ценна сама по себе, даже если мертвые не в состоянии ее оценить. В любом случае делать выставочный предмет из мертвого тела со вскрытыми внутренностями недопустимо. Это не пластик и не дерево. Это человек и брат наш.
В родной стране Гюнтера фон Хагенса, Германии, тоже раздаются голоса против подобной практики. Лауреат Нобелевской премии по литературе, немецкий писатель Гюнтер Грасс даже сравнивал анатомические опыты Гюнтера фон Хагенса с опытами гитлеровского врача Йозефа Менгеле.
Это может показаться преувеличением – Менгеле мучил живых людей, а не издевался над трупами. Но в обоих случаях мы видим определенное отношение к людям – как к предметам, лишенным ценности и достоинства. И нам надо сказать, что такое отношение недопустимо. Мертвые должны быть с уважением похоронены. Выставка трупов – это демонстрация культурной и нравственной невменяемости, и она должна быть запрещена.
Комментарии (3)